Приложив палец к губам, скрытым за черным шлемом, рыцарь покачал головой. Забрало он не поднимал, поэтому Отем не могла видеть его глаз.
Предупреждение.
Развернув лошадь, Черный Рыцарь растворился в ночной темноте.
Ноги Отем внезапно ослабели, и она опустилась на землю, дрожа от пережитого ужаса. Ветерок принес запах крови, и девушка с трудом поднялась, изо всех сил стараясь не смотреть на следы кровавой бойни.
Ноги стали тяжелыми, будто налились свинцом. Отем медленно брела к животным. Этого не могло случиться, повторяла она себе.
Рыцарь оставил ей предупреждение. Она не должна рассказывать о том, что произошло этой ночью.
Будь осторожна.
Остаток ночи Отем скакала во весь опор. Она была слишком напугана и напряжена, чтобы пытаться снова заснуть. Девушка подгоняла Гоуст, молясь про себя, чтобы Черный Рыцарь не вздумал ее преследовать.
Встало солнце.
За поворотом показалась еще одна дубовая роща – и там стоял Рейн. Защитник. Ее защитник. Он ждал ее. Отем знала, что рано или поздно так и должно было случиться. Но почему на его лице нет улыбки? Можно подумать, будто он не рад ее видеть!
Но сейчас это не имело для нее никакого значения: за всю свою жизнь Отем ни разу не чувствовала себя в большей безопасности и никогда не испытывала большего возбуждения при виде мужчины.
Гвендолен прикоснулась к лицу и удивилась, каким горячим оно стало. Она наблюдала за Тайрианом, хотя он понятия не имел, что послушница следит за ним вот уже более четверти часа.
Этот человек внушал тревогу. Кому необходимо носить при себе такое оружие? Насколько она знала, только рыцарю. Ей следовало бы написать записку и спросить Торолфа, но это невозможно – гигант не смог бы прочитать ни единого слова.
Кроме того, она не взяла чернила и гусиное перо, хотя можно было бы написать и палочкой на земле. Если бы только Торолф умел читать! Но если научиться лучше общаться с возницей – например жестами – она смогла бы описать ситуацию и сообщить все, что увидела. Нет, наверное, не все.
Гвендолен вспыхнула при мысли об этом. Она не могла не залиться ярким румянцем, вспомнив полуобнаженное мужское тело. Монах – девушка слышала, что Торолф называл его Тайрианом – скорее всего вовсе не монах, а рыцарь-разбойник. Особенно Гвен волновал вопрос, почему он едет с ними. Разве у него нет занятий поинтереснее – например, сражаться в битвах или добиваться руки какой-нибудь прекрасной дамы, возможно, даже спасти ее из заточения! Что у него на уме? Знает ли он, в каком она положении? Кровь отхлынула от лица Гвендолен при мысли, что он может быть одним из людей Дрого.