Как и другие жители площади Магнолий, Кейт сочувствовала Кристине, но одновременно испытывала к ней неприязнь. Какие бы ужасы ей ни пришлось пережить в Германии из-за нацистов, с ее стороны было непорядочно так поступить при всех с одним из своих новых соседей. Выходка эмигрантки повергла отца в депрессию, и этого Кейт не могла ей простить.
— Рада тебя видеть, малышка! — крикнула из коридора Лия, как только Кейт вошла в незапертую дверь. — Керри наверху, примеряет платье.
Лицо Лии, однако, оставалось озабоченным, и Кейт вспомнила, что она была единственной из обитателей площади Магнолий, не особо радующейся свадьбе внучки. Лия не пожелала пойти в церковь на церемонию бракосочетания Керри и Дэнни, хотя и обещала напечь для угощения пирожков, бубликов и блинов.
— Бабуля никак не может простить маме, что та вышла за рыночного торговца, — однажды сказала Керри. — И если родителям некогда было заниматься моим воспитанием, с чего она взяла, что у меня будет еврейская свадьба? — Она театрально всплеснула руками, изображая отчаяние.
— Но к Дэнни она относится нормально, да? Чем же тогда она недовольна? — с недоумением спросила Кейт.
Керри тряхнула головой, рассыпав по плечам густые волосы, и усмехнулась.
— Тем, что он не еврей. Будь он евреем, она бы в нем души не чаяла. Бабуля считает, что мама игнорирует еврейские обычаи и традиции. Мне кажется, именно поэтому Лия и употребляет словечки из идиш: таким образом она хочет насолить папаше и напомнить маме, что та не оправдала ее надежд.
Едва Кейт вошла в спальню, Бонзо приветствовал ее радостным лаем. Керри обернулась и накинулась на подругу с вопросами:
— Как ты считаешь, выпустить мне талию еще на полдюйма? Ем один салат, а все равно, кажется, растолстела со времени последней примерки.
Кристины не было дома. Кейт, облегченно вздохнув, села на край кровати и окинула придирчивым взглядом свадебный наряд, сшитый из атласа по фирменной выкройке.
— Все превосходно, не морочь голову, — сказала она.
И не покривила душой: с вырезом в форме сердечка и узкими рукавами в три четверти, скроенное по фасону «принцесса», платье спереди едва касалось туфель, а сзади имело небольшой шлейф. Оно прекрасно смотрелось без всяких кружев и оборок. Рядом, на кровати Кристины, лежали головной убор в виде белых цветов апельсинового дерева и кружевная фата, которую надевала на свадьбу мама Керри. Ансамбль должен был завершить большой букет из свежесрезанных алых роз и белых гвоздик, обещанный в подарок невесте другом семьи — владельцем цветочного лотка на рынке.