Женя приходит в себя, оживает и пытается оттащить меня прочь. Но я, любопытный болван, не могу сделать ни шага – стою и глазею. Многое я повидал в жизни, но такой фейерверк вижу впервые.
Еще позавчера мы слышали по телевизору, что два «подростка арабского происхождения», (политкорректненько так сказано), воровавшие стройматериалы на складе, «думая, что их преследуют полицейские», (ну просто верх деликатности!), пытались укрыться на трансформаторной подстанции и были убиты током высокого напряжения. Пришибло пацанов насмерть. Вероятно, об электрическом токе хлопцы имели самое приблизительное представление, и полагали, что провода под напряжением не более опасны, чем все прочее металлическое, что они воруют привычно и ежедневно. Вчера Женя мрачно сообщила мне, что эмигранты озверели, собрались жадною толпой и начали жечь машины в городке Клиши-су-Буа. Я, естественно, и бровью не повел. Подумаешь, Клиши-су-Буа, что это такое – Клиши-су-Буа, дался нам этот Клиши-су-Буа! Париж в тот день выглядел не менее дружелюбно и благовоспитанно, чем в дни предыдущие, а название городка звучало так, словно находился он на краю света, где-нибудь на южном побережье Тасмании. Я был твердо уверен, что во Франции с нами не случится ничего нехорошего, просто не может случиться. Кто такие французы, в конце концов? В прошлом, во времена Наполеона Бонапарта, они что-то из себя представляли, хотя и получили по зубам от нас, русских. Ко времени фашизма франки размякли уже более чем изрядно, и были завоеваны Рейхом в считанные недели. А уж теперь-то, в нынешние благодатные времена… По сравнению с Россией обитатели Франции кажутся мягкотелыми и неспособными к малейшему сопротивлению.
И вот те на: если не коренные французы, то пришлые обитатели способны черт знает на что. Дались им эти несчастные машины… И почему здесь, у нас ведь совсем не Клиши-су-Буа? И как, в конце концов, мы попадем в гостиницу?
Тем временем служители закона добегают до хулиганов и начинают резво работать дубинками. У «лиц арабского происхождения» нет ни малейшего намерения поднимать лапки – они скучились толпой и ощетинились палками. В жандармов летят камни, раздаются выстрелы. Двое полицейских падают, остальные закрываются щитами. К нам подходит офицер и что-то говорит – резко, недовольно, по-французски. Женя отвечает испуганным голосочком. Офицер снова рявкает и показывает влево рукой в белой перчатке.
– Он говорит, чтобы мы шли на шоссе к аэропорту и садились в автобус, – переводит Женя.
– Какой еще автобус? А гостиница?