– Нет, не славно, – шепчет она. – Дым. Ты чуешь дым?
Она проводит рукою вокруг себя и сизые струйки тумана проплывают между ее пальцами.
– Это не дым, Женечка, всего лишь туман.
– Это дым! – говорит она нервно и громко. – Что-то не так, нам нельзя в гостиницу! Давай уедем!
– На чем? Поездов не будет до утра. И такси нет – смотри, ни одной тачки на стоянке. Здесь тебе не Россия. Белочка, ты еще не проснулась, вот и кажутся тебе всякие глупости. Пойдем домой!
– Должны быть тачки! – хрипло шепчет она в самое мое ухо. – На улице ни одной машины! Почему?
– Откуда я знаю? – начинаю выходить из себя. – Может, по французским правилам им не положено стоять около ночью станции? Не морочь голову, Жень. Пойдем, я спать хочу!
Тяну Женьку за руку. Она не то что сопротивляется, но идет неохотно, вздрагивает на ходу, шмыгает носом и водит глазами, кажущимися в полумраке неестественно огромными. И сам я начинаю нервничать, хотя и не подаю виду.
Издалека доносится невнятный шум, из-за перекрестка мелькают короткие оранжевые отблески. Плевать на все! Дайте мне мою гостиницу, дайте мою постель, дайте мою Женьку в моей постели, под моим одеялом. Мы заснем, и проснемся утром, и утренний свет вернет все на место, изгонит ночных призраков. Мы проснемся, и снова будем спокойны и счастливы, и вернем себе душевную гармонию.
Мы доходим до перекрестка, поворачиваем направо и резко тормозим, испуганно оцепеневаем на месте. Женины коготки больно вцепляются в мою руку.
Здесь настоящий ад. Нестерпимый жар опаляет лица. Черные клубы дыма подпрыгивают, поднимаются вверх, стелются вдоль асфальта и стен, раздираемые на части ветром. Алые языки огня с ревом вырываются из окон автомобилей, стоящих вдоль тротуара.
Это не просто пожар – в огонь воплотилась агрессия людей, разжегших его, и потому он особенно яростен и неукротим. Улица, в конце которой стоит наша гостиница, выглядит так, словно подверглась напалмовой атаке. Атака началась совсем недавно, минут пятнадцать назад – вполне вероятно, что парни не просто орали в электричке всю дорогу, но обсуждали, с каким кайфом будут жечь машины зажравшихся французских буржуа. Впереди, метрах в пятидесяти от нас, горячие североафриканцы с удовольствием бьют стекла машин железными трубами, кидают в салоны бутылки с зажигательной смесью – огненный фестиваль в самом разгаре. Слева, совсем рядом, на улицу вливаются топочущие шеренги людей в черном, в блестящих круглых шлемах, с прозрачными щитами, с дубинками и прочим оружием – то ли жандармы, то ли полицейский спецназ, кто их разберет.