– Сам смотри…
– Не надо гонора, Леш! Давай по делу!
– Даю гарантию. Проверил от и до, не сифонят.
– Значит, все не так уж и плохо.
– Да ладно ты… Оптимист нашелся!
– Оптимист? – я качнул головой. – Тут еще часа на четыре работы. Ты как, продержишься?
– Час еще простою, не больше – честно предупреждаю. А лучше меняй меня сразу.
– Кого рекомендуешь на смену?
– Подоляна.
– Я его почти не знаю.
– Вот заодно и узнаешь.
– Даешь на него гарантию?
– Он классный хирург – говорю точно. Не хуже тебя. В Краснодаре на него разве что не молились. Ну а что этот выживет, – Иванько ткнул пальцем в губернатора, – кто тебе даст такую гарантию? Небесная канцелярия не даст. Разве что Ганс – он у нас главный спец по чудесам…
***
Подолян не подвел, хотя и преподнес мне несколько сюрпризов. Во-первых, он не был фрагрантом (хотя, само собой, знал о подлизах все, что положено). Во-вторых, он был гинекологом, что не мешало ему оперировать кишечник поистине виртуозно. В-третьих, он был хохлом. Я почему-то решил, что Подолян – армянская фамилия, ан нет. Оказывается, чисто украинская фамилия, да и выглядел Игорь Подолян так, что хоть сейчас вставляй его в картину «Казацьки дохтура пишут письмо министру здравоохранения» – в качестве того дохтура, который кажет министру большую фигу и при этом имеет бицепсы, как у культуриста.
Не подумайте, что я имею что-то против армян. Если бы Подолян оказался армянином, я бы нисколько не возражал. Главное – он был отличным хирургом.
Мы управились за два с половиной часа, и эти часы показались мне сущим адом. Хирурги – исполнители операции, скульпторы, работающие на живом материале. А вокруг бегают, суетятся и делают свою работу люди, следящие, чтобы живой материал не стал за считанные минуты материалом мертвым. Кому нужен мертвый губернатор? Разве что могильным червям. За время операции сердце Галактионова останавливалось три раза, и запускали его каждый раз с немалым трудом. В третий раз вскрыли грудную клетку, и кардиохирург Блинов проводил прямой массаж сердца, то есть сжимал его собственной дланью, пока оно не начало биться самостоятельно.
Здоровье у меня крепкое, но, когда я вывалился из операционной, содрав с себя шапку, маску, перчатки, халат и бахилы, то не прошел и десяти шагов. Голова закружилась, я зашатался и тяжело приземлился на кожаную банкетку в коридоре. Перед глазами все плыло и качалось. В жизни не участвовал в столь тяжелой операции… Мимо меня провезли на каталке тушу губернатора – в реанимацию его, любезного, черт его дери, любезного, в реанимацию его… Потом подошел Гоша Подолян, уже почти родной после совместной работы, но все равно ужасно расплывчатый… спросил, нужна ли помощь, и я гордый, всегда самостоятельный, едва нашел сил сказать, что нужна. Он дотащил меня до комнаты отдыха медперсонала и аккуратно уложил на диван. Потом притащил бутылку коньяка, тяпнул рюмку сам, занюхал лимоном, и спросил, не хочу я ли с устатку? Смешной мужик, коньяк предлагает… знает же, что я подлиза. Он, наверное, жмет в спортзале штангу, каждый его палец толщиной в полтора моих, и все равно он прекрасный хирург и любимый женщинами гинеколог. Может, все дело в толщине пальцев?..