– Не знаю, – заявляет Валерий, – и знать не хочу. В меня стреляли четыре раза, и два раза почти убили. Ты знаешь кто – чистильщики. Вальку Валяева я скинул с крыши собственными руками, а ведь пять лет мы сидели за соседними столами – он капитан милиции, я старший лейтенант, оба опера. Я перешагнул через это, потому что так было нужно. Но дурку я не заслужил!
– А я заслужил?!
– Еще как!
– Из-за кого же? Из-за Ганса? Он ваш кукольник, играет вами, живыми марионетками, услаждает собственные извращенные фантазии, а вы рыдаете от счастья и умиления, подчиняясь ему!
– Ганс тут не причем.
– Как не причем?
– А вот так, не причем. Говорю тебе.
– А кто причем?
– Во всем виноват Чубайс, – произносит Валера неподражаемо ельцинским голосом, и я вдруг думаю, что именно он мог говорить с моими старичками моим голосом, почему бы и нет? – Дима, у тебя вроде бы есть мозги, неужели ты не можешь понять самого главного?
– Что главное? Объясни.
– Сядь спокойно и слушай.
– Сижу и слушаю.
Я опускаю руки на колени, расслабляюсь, физиономия моя, уже начинающая болеть от нервных спазмов лицевой мускулатуры, оплывает, как большая парафиновая свеча. Мне снова становится легче.
Я не полюбил Валеру, совсем не полюбил. Он чужой. Но он как-то воздействует на меня, почти усыпляет за считанные минуты. Я качаюсь на качелях между необузданным гневом и теплым кайфом. И сейчас снова пошла волна расслабления.
– Слушай, – произносит Валерий. – Никто не должен знать о фрагрантах – это и есть главное. Пройдет какое-то время, немало времени, и человечество осознает, что произошла необратимая мутация, случилось то, чего уже не повернуть вспять. Что мы знаем о глобальных мутациях? Почти ничего – в том, что касается прошлого. Разделение человечества на расы – вот тебе очевидный ряд мутаций. Но ведь были и другие… Они происходят постоянно, какие-то из них оказываются полезными, какие-то вредными – не мне объяснять это, доктор. Нынешний подросток-акселерат может переломить средневекового рыцаря через коленку, потому что в том было лишь полтора метра роста. Может быть, и христианство было глобальной мутацией, а последующее разделение христианства на ветви – мутациями вторичными? Кто это знает, немногие ученые-биологи уделили толику внимания тем событиям, которые переворачивали всю земную историю. Но ты, Дмитрий, должен осознать очевидный факт: ты сам мутант, подлиза. Ну да, конечно, как истый интеллигент, ты мучаешься сомнениями: хорошие фрагранты или плохие, стоит ли им позволить завладеть миром, или безопаснее истребить их, чтобы не допустить неприятных неожиданностей – к примеру, падения доллара или бессмысленности содержания огромных армий? У меня таких сомнений нет. Фрагранты – не гигантские муравьи и не пчелы, осененные разумом. Фрагранты – люди, всего лишь люди, стоящие на более высокой стадии эволюции. Может быть, те самые люди, которые по-настоящему вырвутся в космос и заселят другие планеты. Те самые, которые перестанут бесконтрольно плодиться и бессовестно убивать все живое на Земле. Мы уже есть, Дима, мы пришли. Но нас бесконечно мало, и мир, который нам предстоит заселить и перестроить, хочет убить нас. Каждое наше неосторожное слово может вызвать лавину, как крик в горах, может погрести нас, похоронить быстро и безнадежно. Ты этого хочешь?