Диго поднял бокал. То же сделал мистер Эстхилл.
– За змия, покорившего рай!
– За змия! – эхом отозвался Мидлфел.
Кенану стало не по себе при мысли, что непристойный тост в точности описывал его действия. Чем он лучше этих негодяев? Он мог бы закрыть на это глаза, нет, ему необходимо было закрыть на это глаза, чтобы быть вместе с Уинни и отомстить Рекстерам. Но эти джентльмены преследовали совсем другие цели и заплатят за свой цинизм двойную цену.
– И все это ради каприза, – пробурчал себе под нос Кенан, глядя на монеты – Ну что, повеселились? Я набью себе карманы золотом и серебром. – Подняв глаза, он всмотрелся в каждое лицо, надеясь увидеть нечто большее, чем жадность, похоть и веселье. – А как насчет мисс Бедгрейн? Что она получит от этой игры?
Лорд Мидлфел хмыкнул:
– Это уж вы нам скажите, мистер Милрой. Это ведь вы утащили ее среди ночи и привели в тот храм. Она кричала, когда вы прижали ее?
Когда Кенан услышал этот вопрос, у него мурашки по спине пробежали. Он и не помнил, чтобы тем вечером он видел Мидлфела. Проклятие! Никто не мог знать о храме. Он был так осторожен, что никто не заметил, как они ушли, и любовью они занимались очень тихо. У него на плече даже отметка осталась оттого, что Уинни впилась в кожу зубами, сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть от наслаждения. Лотбери.
Поймав испепеляющий взгляд Кенана, маркиз застыл на месте. Но даже глазом не моргнул, осознав, что ему что-то грозит. Предполагалось, что в тот вечер он развлекал мисс Клейг. Однако он мог оставить девушку с кем-нибудь другим и проследить за ними.
Резко сделав пару шагов к приятелю-предателю, Милрой замахнулся и ударил его в челюсть. Лотбери отбросило назад, при падении на стол он еще ударился головой. Кенан схватил его за мужское достоинство и сжал его. Сильно сжал. Маркиз издал чудовищный стон. Кенану этого было мало, и он еще раз применил запрещенный прием. Он спокойно смотрел, как покрывшееся потом лицо Лотбери бледнело. С каждым выдохом изо рта у него текли кровь и слюна.
– Больно? – вкрадчиво спросил он. – Это только начало, чертов ты подлец. Кто теперь помешает мне оторвать твой инструмент и скормить твоей лошади? Я как-то предупреждал, что бывает, когда я злюсь.
– У-ух, – вырвалось у Лотбери.
У него закатились глаза, он согнулся в три погибели. Кенан отпустил щенка и отошел. Того тошнило, он распластался на полу.
– Что-то резковато для дружеской беседы, – сказал Диго и инстинктивно прикрыл свое мужское достоинство, когда Кенан взглянул в их сторону.
– Зависит от темы, – признался боксер. – Невин подтвердит: некоторые разговоры действуют мне на нервы.