Неужели никто не замечает сходства, которое так бросалось в глаза? Внешне, если исключить темперамент, он очень походил на своего отца.
Разозлившись, он обратился к человеку, который его породил:
– Когда Моллюск и я закончим эту игру, лорд Эвердон, я бы хотел проверить ваше легендарное умение. Винт, казино или пикет – на ваш выбор.
Барон вскочил с кресла и холодно процедил:
– Я больше не играю, а когда играл, то старался избегать таких шулеров, как вы. – Он обвел взглядом компанию: – Джентльмены, я предлагаю исключить имя Гаррика Армитиджа из списка членов нашего клуба. У нас клуб джентльменов, а не игорный притон.
– Сильно сказано, Эвердон, – усмехнулся Моллюск. – Профессионалам не запрещается быть членами клуба. Клуб закрыт только для мошенников. А Гаррик, уверяю вас, – не мошенник! – Взгляд круглых глаз перебегал с одного лица на другое, будто призывал их всех оспорить его утверждение.
– Армитиджа никогда не обвиняли в нечестности, – признал высокий человек, растянувшийся на софе. – Во всяком случае, не в карточной игре. Однако его поведение с наследницей Холси...
– Я не знал, – бесстрастно заметил Гаррик, – что мои личные дела касаются клуба.
– Это твоя вина! – рявкнул Эвердон.
– Осторожнее, милорд, – предупредил Гаррик. – Если мои прошлые проступки являются основанием для исключения, то же самое должно относиться и к вам.
Морщинистое, серое лицо барона было ужасно, его худое тело дрожало от гнева.
– Прочь с глаз моих! – вскричал он. В его голосе звучала ненависть. – Пошлите за привратником – я хочу, чтобы этого негодяя выбросили на улицу! Член клуба или нет, он не останется, пока я здесь!
Эвердона окружили его приятели, они умоляли его смягчиться, пытались успокоить его.
Гаррик вышел из комнаты, кипя от гнева.
– Тебе нужно было остаться, – пробурчал Моллюск. – Никто не может выставить тебя из твоего же клуба!
– Что я должен был делать? – пожал плечами Гаррик, пока они спускались по лестнице. – Вызвать его на дуэль?
– Ты вправе требовать удовлетворения. Он поставил под сомнение твою честь.
– Он мне в отцы годится.
– Он сумасшедший! И лицемер к тому же, даже если только половина того, что о нем рассказывают, – правда.
– Подозреваю, что все – правда, – вздохнул Гаррик.
И в Англии и за границей он слышал истории об огромных ставках Эвердона за игровым столом, о его интригах, оргиях при королевских дворах разных стран, о дуэлях с обманутыми мужьями. В Париже влюбленная до безумия мать Гаррика поддалась коварному обаянию лорда; он легко соблазнил ее, а потом бросил.
Они были прочно связаны друг с другом – он и бесчестный барон, в них текла одна кровь и связывал один секрет. Оба ли они владели талантом к карточной игре, это ему еще предстояло выяснить.