— Господи Иисусе! Женщина еще дышит.
Молодой ковбой склонился над стройным обнаженным телом Бет. Прижав ухо к ее груди, он различил слабые, но равномерные удары сердца. Парень быстро стянул с себя рубашку. Снова опустившись на колени, он прикрыл Бет и покачал головой, не веря своим глазам.
— Маленькая девочка мертва, — сообщил остальным бородатый коренастый ковбой. — Похоже, ей повезло больше, чем женщине. По крайней мере она была избавлена от мучений.
Бородач взглянул на голову Дженни и прищурился от ненависти и отвращения к индейцам. Он точно знал, что скальп убитого ребенка висит сейчас на поясе или копье дикаря. Мужчина снял с себя рубашку и заботливо обернул ею голову Дженни.
Парень, накрывший Бет, поднял ее на спину своей лошади, а сам сел позади, держа ее на руках, как ребенка. Затем он вонзил шпоры в бока лошади, думая, стоит ли торопиться. Может, для бедной женщины лучше умереть? Если она выживет, станет ли когда-нибудь такой, как прежде? Сможет ли когда-нибудь забыть этот ужас и жить нормальной жизнью? Он знал, что Бет страдала не только от боли в изрезанной груди, от проткнувшей плечо стрелы и раны в спине. Истерзанные, окровавленные бедра Бет красноречиво свидетельствовали о том, что ей пришлось вынести.
Бет Бранд отвезли в госпиталь Форт-Ричардсона, а маленькую Дженни — в похоронную контору. Дежурный хирург сделал для Бет все, что мог. Перри Вудс, услышав о трагедии, бегом покинул свой кабинет, чтобы быть рядом с ней. Но оба врача мало чем могли помочь ей. Раны промыли и перевязали, наконечник стрелы извлекли из плеча. Во время всех этих процедур Бет не приходила в сознание. Врачи думали об одном и том же: не будет ли лучше, если Бет умрет?
Перри Вудс стоял рядом с хирургом. Мужчины мыли руки после перевязки Бет.
— Знаете, иногда мне непонятно, зачем мы упрямо продолжаем жить на этой земле. — Перри взглянул на высокого белокурого мужчину. — Мой дом на востоке. Жизнь там безопасна, цивилизованна и даже приятна. Что я здесь делаю? Почему я упрямо остаюсь в этом месте, таком диком, что жизнь моей жены подвергается постоянной опасности? Почему мне не упаковать чемоданы и не вернуться па свою родину, в Бостон?
Его коллега устало вздохнул:
— Вы нужны здесь, доктор. Я тоже — и мне нравится сознавать это. Мой дом в Филадельфии — по крайней мере я там вырос и получил образование. Но я выбрал воинскую службу, и вот теперь я здесь. Если этой части страны когда-нибудь суждено стать чем-то большим, чем площадкой для забав дикарей, люди вроде нас с вами должны остаться здесь и сделать эту землю своим домом. Доктор Вудс опустил закатанные рукава.