– Передай им мою благодарность. Они не могли бы отыскать большее совершенство, чем ты.
Дора, волнуясь, посмотрела на мужа, но он, казалось, был вполне удовлетворен и доволен, хотя вряд ли она сможет стать такой элегантной и красивой, какой он когда-то представлял свою жену. Пэйс был на восемь лет старше ее, человек опытный и знающий жизнь. Сейчас морщины забот и скорби вокруг глаз исчезли. Он выглядел как двадцатилетний юноша, готовый покорить весь мир.
Она с удовлетворением вздохнула и увидела, что муж с интересом следит, как ее грудь вздрагивает в такт езде. Под его пристальным взглядом она вспыхнула, жаркий румянец окрасил ее щеки, и Пэйс понял причину волнения.
– Жарко. Почему бы тебе немного не расстегнуться, тебя ведь никто не увидит.
Пораженная его словами, она в следующее мгновение поднесла руку к блестящим пуговицам на лифе. В его глазах блеснул огонь желания, и Дора почувствовала то же самое. Она вздрогнула, но в этом жгучем чувстве не было ничего неприятного. Медленно, не отрывая от него взгляда, она расстегивала платье.
Только птицы на деревьях могли их видеть. Воздух наполнял густой аромат кедров, нагретых солнцем. Небо было совершенно безоблачно. Она расстегивала одну пуговицу за другой. Солнце затопило светом плоть, вздымающуюся над корсетом. Пэйс через минуту склонился над полуобнаженной женой и приник губами к ее рту. Дору охватило яростное желание. Она чувствовала, как грудь набухает, как это случается, когда она кормит Фрэнсис. – Я не вытерплю до дома, – произнес Пэйс хрипло, и Дора задрожала.
Она видела, что и он полон желания, и с удивлением осознала, что расстегивает его запонки.
Жар его тела и стук сердца под рукой так взволновали ее, что она даже не заметила, как Пэйс съехал с дороги и остановил экипаж в тени деревьев. С реки подул легкий ветерок и отмел ее локоны с лица. Не видя ничего вокруг, Дора стала расстегивать мужу нижние пуговицы.
Она обхватила его за шею обеими руками, когда Пэйс, схватив коврик, поднял ее. Грудь Доры высоко вздымалась над корсетом. Он явно это тоже заметил. Она засмеялась от радости при мысли, что муж может забыть обо всем, глядя на нее. Все сомнения остались позади. Она перестала быть невидимкой. Пэйс видел ее, и очень хорошо.
В мире для нее сейчас существовал только он.
Пэйс разделся и предстал перед ней как бог войны. Его темно-каштановые волосы отливали красным в лучах солнца, проникающих через листву деревьев, а бронзовая от загара грудь казалось золотой. Он посмотрел на нее с торжеством победителя и чисто мужским удовлетворением. Дора чувствовала одновременно и гордость, и непреодолимое желание. Она принадлежала ему и обвила руками его шею.