Впервые за несколько месяцев Шарлотта была свободна, если только можно говорить о свободе, когда где-то рядом в доме ежеминутно чувствуешь присутствие Джорджа.
– Он мог не знать, ваше сиятельство, что мы приготовили ему еду. Я имею в виду Мэтью.
Услышав грустные нотки в голосе девушки, Шарлотта бросила на нее проницательный взгляд:
– Разве ты не собиралась навестить родителей, Мейзи?
– Только в следующем месяце, ваше сиятельство.
– Я могу отпустить тебя пораньше. Если хочешь, можешь ехать на следующей неделе.
– Благодарю вас, ваше сиятельство, но не стоит, – отвечала горничная. – Они не ждут меня раньше. Может быть, мне пойти поискать его? Он ведь голоден.
– Мейзи, Мэтью – взрослый мужчина. Если он голоден, то отлично сумеет разыскать кухню.
– О нет, ваше сиятельство. Мэтью ни за что не решится. Скорее умрет от голода, чем доставит кому-нибудь беспокойство.
Шарлотта вздохнула:
– Очень сомневаюсь, Мейзи, что такое может произойти.
Мгновение помолчав, горничная заговорила снова:
– Кухарка говорит, что может подогреть суп, но барашек подсохнет.
– Барашек? Я не помню, чтобы нам подавали барашка. И сколько же всего было блюд? – спросила Шарлотта.
Мейзи вспыхнула и сделала шаг назад.
– Я скажу кухарке убрать пока все. Может быть, его сиятельство пожелает обедать пораньше.
Шарлотта встала, обошла стол, разглаживая ладонями юбку.
Каждый день приносит что-то новое. Кто недавно это сказал? Учительница французского, мадемуазель Дувье. Эта женщина во всем умеет найти нечто хорошее. Что бы она сказала в этой ситуации? Она француженка, а значит, в отличие от леди Элинор, дала бы какой-нибудь романтический совет.
– Джорджу придется самому о себе позаботиться. Как и Мэтью. Они не умерли от голода до приезда в Балфурин и, без сомнения, не умрут, пока будут здесь. В конце концов, они не дети, а взрослые мужчины. Нечего с ними носиться. Мейзи, я не допущу, чтобы мое хозяйство пришло из-за них в полное смятение.
– Да, ваше сиятельство, – пробормотала девушка.
Будь Джордж уродом, женщины Балфурина не рвались бы ему услужить.
Шарлотта закрыла дверь и вернулась за стол, довольная, что Мейзи не стала спорить. Сама она действовала неразумно и знала это, а оттого еще больше впадала в беспричинный гнев.
Туман часто окутывал развалины старого замка, особенно по утрам весной и осенью. С одной стороны древней постройки сохранилась высокая стена с массивным арочным входом, вся заросшая темно-зеленым лишайником. Высокие колонны, некогда поддерживавшие тяжелую крышу, отбрасывали длинные узкие тени.
Мальчишками они с Джорджем часто тут играли. Диксона завораживали рассказы о первом графе Марне, а его могила была тем местом, куда шестилетний Диксон приходил набираться мужества, прежде чем решиться на дерзкий поступок. Позже он навещал графа, когда был в смятении или даже нуждался в совете, находя странное удовлетворение в том, чтобы высказать свои трудности вслух.