— Я думал, что Нью-Ланарк уже способен развиваться самостоятельно. Иначе это пустая затея, если все разваливается без руководства сильной личности. Нет, у людей, живущих в Нью-Ланарке, есть все, чтобы самим добиваться своих целей. Я был для них отцом, а родители рано или поздно должны отпустить своих детей в самостоятельную жизнь.
— Пусть так. А что ты скажешь о борьбе за реформы в парламенте? Ведь ты являешься главным сторонником этих реформ. А как же люди, которые поверили и поддержали тебя? А как, черт побери, насчет моего времени, которое я потратил на эту борьбу. Неужели все это не стоит и ломаного гроша?
— Это не так, друг мой, поверь, — с искренней доброжелательностью улыбнулся Гарольд.
Граф начал проводить реформы на своих предприятиях задолго до того, как они появились в законопроекте. Именно такие люди и являются залогом успеха. Кроме того, титул графа Монкрифа и его состояние делали его необычайно важным и сильным союзником. У Гарольда тоже были деньги и грандиозные планы. Он готов рискнуть всем. Вопрос в том, захочет ли рисковать граф.
— Члены парламента не услышат моих обращений к их совести. Ты — другое дело. Твоя деятельность не пропадет даром. По крайней мере я надеюсь на это. Когда-нибудь и я вернусь, но прежде я должен попробовать. Пойми: я должен попытаться. Чего стоит цель, если ее не пытаться осуществить? Чего стоят мечты, если бояться претворять их в жизнь? Новая Гармония будет общиной, все члены которой станут как одно целое, где усилия каждого будут направлены на пользу всем, а всех — пользу каждого. Никто не будет думать только о себе. Главным для каждого станет процветание всей общины.
Это были те мысли Гарольда Барнена, которые граф разделял далеко не полностью. То, что Барнен является сторонником социализма, Фрэдди принимал и не видел в этом ничего страшного, но любые попытки навязать и ему подобный образ мышления отвергал категорически. Граф Монкриф понимал, что людям надо помогать, но твердо знал и то, что тысячи и тысячи людей в Англии живут более или менее нормально благодаря усилиям одного человека — его самого. Огромные толпы устремились сейчас в деревни, расположенные вокруг его фабрик, надеясь заработать на кусок хлеба. И он вкладывал все больше и больше денег в предприятия, которые накормят и их. Но цены росли, и голодных становилось все больше. При таких условиях люди покупают еду, а не одежду. В результате падал спрос на ткани, и хлопкопрядильные и ткацкие фабрики графа работали сейчас наполовину своей мощности. Но его промышленная империя в целом оставалась в безопасности, потому что входили в нее не только эти фабрики, но и множество других производств, многие из которых продолжали процветать. И это сделал он, а не мечтатели о всеобщем процветании.