Гостиную обставляли жены его братьев. Риона, жена Джеймса, и Изабель, жена Алисдера, часто навещали его, хотя обе жили на расстоянии целого дня пути от Эдинбурга. Порой ему казалось, что целью этих визитов были не походы по магазинам, как уверяли они, а желание убедиться в его благополучии.
Розовый шелк, которым были обтянуты стены, гармонировал с зеленым узором на обивке дивана и кресел, стоявших перед камином. Дуглас руководил строительством дома, но именно его невестки привнесли в него домашний уют.
Оставив Жанну у двери, он проследовал к камину и зажег высокий канделябр. Каминную полку украшала скульптура, изображавшая его родителей. Это было творение Изабель, которое она повторила для всех трех братьев в качестве напоминания о Йене и Летиции.
Дуглас указал на мягкое кресло у камина:
— Не хотите ли присесть?
Жанна заколебалась, но в конечном итоге опустилась в кресло. Дуглас смотрел на нее, поражаясь иронии судьбы. Это было излюбленное место Маргарет. Она часто там сидела, нетерпеливо болтая ногами. Девочка унаследовала взрывной характер матери. Но женщина, давшая ей жизнь и бросившая ее на произвол судьбы, казалась теперь бледной тенью живого и неугомонного ребенка.
Дуглас подошел к серванту и налил себе бренди. Наверное, ему следует предложить ей стакан подогретого вина, чтобы прогнать вечернюю прохладу и согреть кровь.
Впрочем, он не был уверен, что ему хочется последнего, Холодная и отчужденная Жанна была предпочтительнее той, которая напомнила бы ему о событиях десятилетней давности.
Они по-прежнему вели себя так, словно их не связывает общее прошлое. «Не прошлое, — поправил себя Дуглас, — а всего лишь несколько месяцев». Восхитительное лето, когда он был наивен, доверчив и влюбчив. Жанна очаровала его с первого взгляда. Она была гордостью своего отца, пользовалась успехом в обществе, ее дружбы искали.
Но с их первой встречи она отказалась от большинства светских развлечений и встреч с друзьями, чтобы проводить больше времени с ним. Они были опьянены друг другом, влюблены так, что забыли об осторожности.
В те месяцы Жанна всегда улыбалась, глаза ее сверкали от энтузиазма и возбуждения, а позже от страсти. Не было темы, которую она не желала бы обсудить, ничего, чего она не хотела бы знать. Они проводили часы в спорах. Дуглас рассказывал ей о Новой Шотландии и своих братьях. Жанна рассказала ему о своей жизни. Она все еще горевала по матери, и он подозревал, что в детстве она часто чувствовала себя одинокой. У Жанны был настоящий талант подражания, и она развлекала его забавными историями из придворной жизни, изображая друзей и знакомых ее отца.