Внезапно ее грубо схватили за запястья, подняли вверх и рывком поставили на ноги. Она никогда не забудет ярость, исказившую красивое лицо Маркуса, и его презрительный голос:
– О чем, черт побери, ты думала? Крыша не место для девчонки, к тому же хромой! Ты не кошка!
Она ощущала себя заклейменной до конца дней. Когда к ним подошел директор Данн, ее стыд только усилился. Маркус, вероятно, уже сожалел о том, что тоже не пострадал, поскольку его наказали куда сильнее, нежели Кэтрин (хотя ее унижение было ни с чем не сравнимо). Данн счел своего сына зачинщиком, который пренебрег необходимой осторожностью, и Маркус дорого поплатился за тот несчастный случай.
– Давай, Кэт, – позвал Прескотт, возвращая ее в настоящее, – если ты не боишься…
Прескотт, безусловно, знал ее слабые места. Даже испугавшись, она никогда бы этого не признала.
– Я думала, что ты меня бросил, – объяснила Кэтрин, приподняв больную ногу и просовывая ее в оконный проем. Она передвигалась, очень осторожно переставляя ноги и цепляясь руками, словно мартышка. Возможно, все это выглядело не особенно элегантно, но зато она не упала.
Между тем Прескотт внимательно следил за Кэт уголком глаза, дабы удостовериться, что все в порядке. Полуденное солнце ярко освещало его густую рыжеватую шевелюру.
– Посмотри, – сказал он, указывая на фолиант. – Страницы пергаментные. Возможно, это религиозное сочинение, но я никогда не видел таких книг в церкви. – Он захлопнул том. – Я надеюсь, что здесь собраны какие-нибудь компрометирующие истории.
– Если так, я сожгу ее.
– И упустишь такую возможность?
– Я не стану наживаться на чужих несчастьях.
Прес протянул ей книгу. Она весила столько же, сколько Библия директора Данна. Ее массивная красная матерчатая обложка едва уместилась на коленях Кэтрин. Книга пахла старой кожей, вероятно, из-за того, что долгое время хранилась в кожаной сумке.
– Данн всегда говорил, что у книг есть души, – пробормотала Кэтрин.
– Ну что же, будем надеяться, что душа этой книги продана дьяволу, – сострил Прес, но, увидев выражение ее лица, поспешил добавить: – У меня есть моральные принципы!
– Ну да, и весьма гибкие. – Кэтрин устремила на него изучающий взгляд, пытаясь понять, почему он так одержим идеей о шантаже. – Тебе приятно чувствовать себя выше тех, кто попал в беду?
Избегая ее взгляда, молодой человек пожат плечами.
– Ладно, Прес, не обижайся. У каждого из нас есть недостатки. Это делает нас человечнее.
– Лично я предпочитаю быть богом, – бросил он. – Например, Адонисом.
Кэтрин поджала губы:
– По мне, ты больше похож на Пана.