Протокол требовал, чтобы пары двигались, сохраняя между собой дистанцию. Шагавший впереди принц Уэльский дымил сигарой, положив руку на талию Лили Лангтри и шепча ей что-то на ухо. Она слушала его с улыбкой, иногда смеялась. Гостям приходилось идти очень медленно, то и дело останавливаться, смотреть на бегущую воду и звезды.
Лаура и майор Иган шли перед Франко и Эной, оживленно беседуя. От внимания Франко и Эны не ускользнуло то, что Лаура, идя с элегантным майором, как бы невзначай прижималась к нему. Перегибаясь через ограждение, она также оказывалась слишком близко к своему спутнику.
— Черт возьми! Я перестаю понимать свою сестру! — раздраженно произнес Франко. — Она ведет себя как шлюха! Приглашает едва ли не каждого доступного мужчину в свою постель, чтобы устроить ему проверку! Бедный майор Иган! Надеюсь, мне не придется вызывать его на дуэль, когда мы доберемся до Гибралтара.
Неожиданно он прижал Эну к ограждению, причинив ей боль.
— Ладно, плевать я хотел на свою сестру и ее возмутительные игры. Я бы хотел переспать с тобой, Эна, — кто знает, может быть, в последний раз перед тем, как ты попадешь в объятия своего мужа!
Его слова и тон, которым он произнес их, оскорбили Эну. Девушка ахнула, почти всхлипнула. Наконец ей удалось выдавить из себя:
— О, Франко! Нет! Пожалуйста, не надо, я тебя умоляю! Она невольно уперлась руками в его плечи, как бы защищаясь от новых грубостей, которые он мог обрушить на нее. Франко же безжалостно сдавил ей запястья, прижал ее к своему телу.
— Почему бы тебе для разнообразия не сказать: «О, Франко, да!»? — почти прорычал он. — Или граф Седжвик так хорош в постели, что ты хочешь попоститься день-два перед встречей с ним? Ну? Ответь мне, Эна, если в тебе еще осталась хоть капля совести.
Прежде чем она сказала или сделала что-то, он провел пальцем по ее груди, потом сунул руку в глубокий вырез платья.
— Я знаю, что ты трусиха, моя милая графиня, но ты пока еще способна возбуждать меня. Думаю, тебе это известно. Судя по тому, как твердеют твои нежные маленькие соски, которые я хотел бы поцеловать, с тобой тоже что-то происходит! — Его голос стал тихим, дразнящим. — Признай это, Эна! Постарайся хоть раз быть честной, хоть раз! Я хочу тебя. Хочу тебя сегодня, сейчас, черт возьми! — Его пальцы продолжали теребить ее набухшие соски. Из горла Эны вырвались звуки, напоминавшие всхлипывание. Она не могла и не хотела сопротивляться ему и тем чувствам, которые он пробуждал в ней. Франко снова зашептал: — Один раз ничего не изменит, верно, моя милая Эна? Мы пойдем в мою каюту, и тогда… ты отлично знаешь, что произойдет тогда с нами!