— Это вам даром не пройдет, — с трудом вымолвил я. — Искатель найдет вас и тогда…
— Искатель? Посмотри сюда!
Я обернулся. В углу у стены лежало то, что еще недавно было огромным черным псом. Шкура, снятая кое-как, с ошметками плоти. И я понял, чьей кровью были намалеваны пентаграмма и руны на теле Эмиля Голды.
— Зверек оказался тут очень вовремя, — сказал Даниил-Мигун. — Мне нужна была кровь.
— Зачем? — ощетинился я. Не потому, что желал потянуть время — просто не могу я не реагировать на упоминания о магических животных!
— Мне нужна была кровь, — повторил Даниил-Мигун. — Кровь волшебного существа, чтобы моя магия вступила в силу. Сначала была Арысь — но мне помешал Спурий. Да и образцы ее крови не подошли… Потом настал черед твоих зверей из живого уголка. Я хотел устроить кровопускание драконам или кому-либо еще, но драконы вырвались, а остальные тоже не подходили. И когда пришел Искатель, я понял, что инквизиторы сами дали мне в руки оружие — это существо РОЖДЕНО с помощью магии и подошло как нельзя лучше.
Я попятился от этого страшного человека — и тяжелые руки легли мне на плечи. Руки Черного Вэла.
— У нас мало времени, — твердо сказал он. — Не бойся — это не больно.
— Да-да, начнем! — Белый Мигун потирал руки.
Вокруг вспыхнули прежде невидимые черные свечи — мы оказались в кольце зловещего огня. На полу под нашими ногами проступили руны.
— Запомни… — Черный Вэл подтолкнул меня к зеркалу и поставил перед стеклом, удерживая за плечи. Из его сильных рук я не смог бы вырваться, даже если бы был полностью свободен. — Запомни — ты можешь задать всего один вопрос. Всего один-единственный, но самый важный. Второго случая не будет, поэтому хорошенько подумай, О ЧЕМ ты хочешь спросить своих родителей. Вопрос должен быть САМЫМ ВАЖНЫМ для тебя. Понял? Самым важным! И только одним!
— Отойди! — прикрикнул на него Мигун. — Будешь подслушивать — убью!
— Конечно, учитель! — Черный Вэл кивнул ему и последний раз наклонился к моему уху: — Только один вопрос. Второго просто не будет, как ни старайся!
Я встал перед зеркалом, и мой отец начал говорить.
Слова Ритуала звучали в гробовой тишине подземелья и камнями падали мне в сердце. Я не понимал и не старался вникнуть в смысл — каким-то особым чувством я знал, что запомню их на всю жизнь и произнесу второй раз, лишь когда буду передавать новому Хранителю. Но даже без этого знания я все равно не мог бы сосредоточиться на Ритуале. Передо мной были мои родители, которые бросили меня в двухлетнем возрасте, покончив с собой. Мне о многом хотелось поговорить с ними, а надо ограничиться одним-единственным вопросом. Как страшно и больно — задать родителям ВСЕГО ОДИН вопрос! И как трудно — выбрать один-единственный вопрос из сотен и сотен не заданных за всю жизнь!