Фриц только тихонько вздохнула в ответ и отступила в сторонку, терпеливо ожидая от Джо разъяснений по поводу терзавшей ее тревоги. Она буквально чувствовала, как атмосфера на кухне накаляется. Обнимая ее, Кэтрин не сумела сдержать дрожи. Да, она дрожала всем телом, как та птица, что нечаянно залетела к ним в класс. Как будто она совсем замерзла или до смерти напугана.
– У Кэтрин тяжело заболела близкая подруга, – объяснил Джо. – Кэтрин весь вечер провела в больнице. И ужасно устала.
– Ох, – вырвалось у Фриц. Она не понимала, почему и теперь не может избавиться от неясной тревоги – ведь Джо ей все объяснил?
– Что ты будешь пить? – спросил Джо у Кэтрин. Ответа не последовало, и он сам предложил: – Молоко?
– В данный момент – вообще ничего не надо. Только тост, – сказала она. – Может быть, попозже.
Джо снова заговорил с Кэтрин одними глазами, но на этот раз Фриц не удалось ничего разобрать.
Кэтрин потихоньку ела тост, и Фриц присела за стол напротив гостьи.
– Ну, и чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовалась Кэтрин.
– Ах, да так, всякой ерундой, – отвечала Фриц. Она не сводила глаз с Джо. А Джо не сводил глаз с Кэтрин.
– Я буду участвовать в рождественской постановке, – вдруг вспомнила девочка. Кэтрин наверняка будет интересна такая новость.
И Кэтрин действительно улыбнулась.
– А кого ты будешь представлять? Мне однажды довелось играть роль буквы “т” в слове “Рождество”!
– Я буду представлять волхва! – торжественно сообщила Фриц.
– Волхва?!
– Да, волхва! У нас в классе не хватает мальчиков, чтобы играть Иосифа, пастухов, хозяина постоялого двора и всех волхвов сразу, – вот я и буду одним из них! Только Чарли смеется и говорит, что я не могу быть волхвом, потому что я девочка. Чарли сказал, что это очень непрофессиональный подбор актеров, и мне следует уволить моего театрального агента. А на Цезаря Августа мы так никого и не нашли, и нам придется вырезать его роль.
– Вот как! – отвечала Кэтрин. – Ну, мне кажется, что у вас все равно должно получиться!
– А вы приходите – и увидите сами! Праздник будет как раз на Рождество.
– Ох, Фриц, даже и не знаю. Вряд ли я смогу к вам прийти.
У Фриц упало сердце.
– Ну, ничего страшного! – поспешно заявила она, стараясь не выдать своего разочарования. Ее все еще завораживал вид церкви, украшенной к Рождеству, – яркие свечи, гирлянды из сосновых лап и остролиста, наряженная елка… Стоило зажмуриться, и она не только представляла себе все как наяву, но даже чувствовала чудесный запах хвои! Всю жизнь Фриц мечтала о том, что когда-нибудь выйдет на сцену из-за кулис, и в толпе улыбающихся гостей, собравшихся на рождественский праздник, увидит лицо своей мамы. А Кэтрин была совсем как настоящая мама! Да что там, она уже почти стала ей мамой! Фриц чувствовала это всем своим маленьким преданным сердцем. И еще она чувствовала, что может означать полученный ею ответ. Кэтрин не хочет прийти к ним на праздник, только не решается сказать об этом прямо.