— Какой странный звонок, — Мартова поделилась впечатлением от общения с Доценко с Еленой Васильевной. — Вы не знаете кто он, этот Степан Михайлович?
— Это давнишний друг Георгия Ивановича. Они вместе учились на экономическом факультете университета, а потом пути их разошлись. — Стеблова, конечно, вспомнила эту фамилию. Для нее она впервые прозвучала с кассеты, оставленной Светланой Мартовой — первой женой хозяина. Еще тогда стало понятно, что эту троицу связывает какая-то темная история. Похоже, что роль Мартова в ней трудно назвать положительной. Но подробностей Елена Васильевна не знала и потому решила не упоминать о кассете, которую зачем-то до сих пор хранила. — Он столько лет не давал о себе знать.
— Я приглашала его к нам, но он отказался. Мне показалось, что его что-то беспокоит. — Лита прижала трубку к груди, задумалась. Рядом суетилась Елена Васильевна. Время поджимало, но, кажется, ни с чем опозданий не будет. Дело за гостями.
— Бросьте, Литочка. Зачем думать над тем, кто и чего недоговорил. У нас есть дела поважнее.
— Вы правы. Сегодня на меня обрушивается лавина информации, к которой я не готова. Кстати, вы знаете, что сын Мартова Иван в ***нске? — Лита увидела, как дрогнули руки Стебловой. Она присела на стул и недоверчиво посмотрела на хозяйку. — Это сказал адвокат, Юрий Семенович Попов, к которому на днях Иван заезжал в офис по каким-то своим делам.
— Ваня в городе? Господи, неужели он не заедет к нам? — ни к кому не обращаясь, спросила Елена Васильевна. Потом спохватилась и с опаской посмотрела на Литу. — Простите, я не знаю, будете ли вы рады такому гостю… Он вырос у меня на глазах. Он и Мила — они мне словно родные.
— Я хотела общаться с ними, но все попытки к сближению ничего не дали. Они не приехали даже на похороны своего отца. Теперь для меня это несуществующая проблема. Я им ничего не должна, они — мне.
Стеблова никак не прокомментировала услышанное. Конечно, она не могла вычеркнуть из памяти годы, проведенные с первой семьей Георгия Ивановича. Ей часто снилась Светлана, Ванечка и Мила. Только сны постоянно рисовали картины далекого прошлого и ни разу не приоткрывали завесу над будущим. Дети оставались то маленькими, то выглядели как-то нереально. Это пугало Стеблову и заставляло просыпаться среди ночи с неприятным чувством. Она подходила к окну и, как в детстве, шептала: «Куда ночь, туда и сон». Она повторяла эту фразу три раза быстро-быстро, и на дупле становилось спокойнее. Теперь встреча с Иваном могла стать явью. Стеблова очень хотела увидеть его. Обнять, посмотреть, как он вырос, ведь он уже совсем взрослый мужчина. Ему тридцать шесть. Интересно, женат или нет? Поддерживает ли отношения с Милой? Последнее время они совсем забыли о своей Еленочке. Так, подражая отцу, они всегда обращались к ней. Оба знали, что она осталась работать у Литы. Она писала им об этом, признавшись, что была готова покинуть этот дом. Но на деле такое совершить гораздо труднее, чем в мыслях. Уйти — означало оторвать частицу себя, ампутировать без наркоза. И Стеблова осталась, цепляясь за протянутую Литой ниточку. Елена Васильевна писала Миле, что Аэлита — удивительная женщина. Давала понять, что и ей поначалу приходили в голову мысли о молодой пройдохе, которая скрывает корыстные намерения. Но она ошиблась и была этому несказанно рада.