И она поведала Мэтью об интимных пристрастиях Джошуа и о том, как Ли удовлетворяла его желания.
– А сейчас – чем, по-твоему, они занимаются, запершись в доме в Беверли Хиллз? Какой физиотерапией?
В одурманенном алкоголем сознании Мэтью вспыхнуло чудовищное видение: Ли в объятиях отца – в первый же вечер после развода! Это оказалось больше, чем он мог выдержать. Он размахнулся и отвесил Мариссе оплеуху – первый раз в жизни ударил женщину!
– Сука!
Ответ не заставил себя долго ждать.
– Ублюдок!
Марисса тигрицей налетела на Мэтью, расцарапала щеку и укусила за руку, когда он пытался ее оттолкнуть.
– Черт бы тебя побрал! – прорычал Мэтью, заламывая ей руки за спину. Оба фужера полетели на ковер.
– Ты психуешь, потому что твоей драгоценной женушке больше нравится трахаться с собственным отцом, чем с тобой! – У Мариссы ныли плечи; в ухе звенело от затрещины, а от смертоубийственного огня в глазах Мэтью стало влажно в трусиках. – В чем дело, Мэтью? Ты что, де можешь? Не встает у тебя? Поэтому Ли и предпочла папочку?
Вместо ответа он крепко прижал ее к себе, и она застонала от наслаждения. Напрягшийся пенис уперся ей в живот. Мэтью освободил ее руки; она запустила их в его шевелюру и дожала во время жаркого поцелуя, уничтожившего его последние оборонительные укрепления.
Его сбивали с толку ее духи; долго постившееся тело отвечало на ее эротические движения. Он грубо повалил ее на пол.
– Будь проклята за то, что предала меня!
Марисса распалилась, точно сука во время течки: между ног струилась медовая влага; каждая клеточка ее тела обрела невероятную чувствительность и как бы превратилась в еще один хищный рот. Она рванула молнию у Мэтью на брюках и запустила ладонь в промежность.
Он сорвал с нее белую шифоновую юбку и развел в стороны ноги. Темно-розовые губы ее вагины влажно блестели. Мэтью любил вкус Ли – с запахом морских раковин, всякий раз напоминавшим ему об их первой ночи на берегу. Любил серебристые шелковые завитки… Но Джошуа побывал там до него. Ласкал. Пользовался…
– Я же верил тебе! – надрывался Мэтью. – Одной на всем белом свете!
Он ворвался в Мариссу; она издала победный клич и изогнулась на ковре, отвечая на его яростные толчки.
– Только тебе!
И во время свирепого, безрадостного оргазма, все о чем Мэтью мог думать, это о наказании Ли!