– Я помню вас еще девочкой, леди Элизабет, – сказала она. – Вы были неблагодарным ребенком. Вообще дети – это великое испытание для их родителей. Если б у меня были дочери, я хотела бы от них большего послушания. Хотя с сыновьями тоже очень нелегко. Весьма нелегко. Ведь у вашего отца не было других детей, не так ли? И поныне тоже?
Джульетта почувствовала себя так, как будто ее ударили ножом. Она не помнила, чтобы когда-нибудь встречалась с матерью Олдена. Должно быть, леди Грейсчерч видела ее у них дома еще девочкой. Вероятно, на одной из тех церемоний с безымянными модными гостями, когда будущую леди Элизабет заставляли делать реверанс, прежде чем отправить обратно в классную комнату.
Леди Грейсчерч должна помнить скандал. И должна быть в курсе тех событий.
«Ведь у вашего отца не было других детей, не так ли? И поныне тоже?»
Мать Олдена повернулась и удалилась. Джульетта подняла голову и села в экипаж. Питер Примроуз вскочил на ступеньку, готовый ехать с ней.
– Умоляю вас, сэр, поезжайте прямо домой, к мальчику. – Джульетта старалась говорить спокойно. – Со мной ничего не случится. Вы гораздо нужнее Шерри, нежели мне.
Учитель посмотрел ей в лицо, поклонился и сошел со ступеньки.
Двумя минутами позже Джульетта одна катила в Мэнстон-Мингейт.
Неужели ярость – единственное противоядие от отчаяния?
Шерри, завернутый в теплое полотенце, сидел у Олдена на коленях и слушал истории. О глупом брате, ловившем удочкой луну, и Джеке, нашедшем возле дороги волшебные бобы. Эти сказки Олдену в детстве рассказывал Грегори.
Всюду свирепствовал грипп, и дети умирали каждый день. Поэтому, когда Шерри привезли в Грейсчерч-Эбби, целая команда нянь погрузила его в горячую ванну. Накормленный булочками со смородиной, отпоенный теплым питьем, он вскоре светился здоровьем. Через полтора часа после сказок мальчик уже спал сладким сном.
Тогда Олден прошагал в свою комнату и заказал ванну. Кошмар! Он выглядел так, будто его протащили по грязи под каким-то забором! Волосы мокрые. Туфли покрыты грязью. Панталоны и чулки придется выбросить. Камзол и кружево на манжетах тоже пришли в полную негодность.
Ничего более неуместного, применительно к теперешней ситуации, просто быть не могло.
Олден отвернулся от зеркала.
В какую-то долю секунды ему показалось, что в стекле отразилось что-то розовое. Он чуть не обернулся, как будто надеялся увидеть Джульетту Ситон, стоящую сзади в своем розовом платье. Но в комнате никого не было.
«Сейчас увидите!»
И он увидел! Она таки уехала, черт побери! Проскакала верхом весь путь до вдовьего домика на детском пони, роняя лихнис и оставляя печаль.