Олден ухитрился кое-как дойти до дивана. Он ухватился за резную спинку и осел на парчовое сиденье, чувствуя, как пол закружился под ногами. Ножки кресел сдвинулись вместе, словно дерево и позолота сошлись в каком-то диком танце. Темно-кровяное пятно растеклось до края каминной решетки.
– Я вновь о вине… в ту ночь в Лондоне… – Олден прижал к губам кружевной платок и тяжело сглотнул, сгораемый в огне лихорадки. – И этот кофе тоже?
– Как знать. – Гулкое эхо принесло голос лорда Эдварда, казалось, откуда-то издалека. – Однако же удивительно видеть вас таким немощным…
Тогда Олден рассмеялся.
– Вам сегодня везет, лорд Эдвард, – сказал он. – Природа устроила заговор против меня. Я полагаю, у меня инфлюэнца.
Послышатся стук каблуков, и Олден почувствовал у себя на лбу сильные ледяные пальцы.
– Сэр, да у вас жар! Позвольте, я вызову ваш экипаж.
Это было безумием – пить кофе, даже в небольшом количестве, в разгар болезни. Олден откинулся на спинку дивана, ища опоры, и сказал:
– Я предпочитаю остаться.
Лорд Эдвард наклонился ближе.
– Я просто в восторге, что моя компания доставляет вам такое удовольствие.
Блудливые пальцы вцепились Олдену в волосы, оттягивая назад его голову.
– Если вы поцелуете меня, – сказал Олден, – вам лучше убить меня сразу, так как потом я точно убью вас.
– О, Грейсчерч! Сколько страсти! Это так нравится мне в мужчине! – Олден почувствовал, как заостренный край кольца процарапал ему губы, и ощутил вкус крови. – Ваш экипаж уже ждет. Ваш экипаж, ваш глухой Джон и все ваши никудышные люди – тот ублюдок-учитель и такой же ублюдочный ребенок, которого вы так опекаете в Грейсчерч-Эбби, а также ваша полоумная мать. Вас ожидает ваша прежняя жизнь, вместе с ними со всеми. Кроме Джульетты. Теперь она с вами не станет даже разговаривать. Между прочим, я солгал насчет медальона, – добавил лорд Эдвард.
Олден поднял глаза на его напудренное лицо и жестокие подкрашенные губы.
– Так он вам не нужен?
– О нет, он мне нужен. Я солгал, назвав его бесполезным.
Кто-то постучал в дверь. Четверо вошедших лакеев по кивку своего хозяина взяли Олдена под руки. Несмотря на бессмысленность сопротивления, он все же попытался бороться. Кресло разлетелось в щепки. Один мужчина, чертыхаясь, откатился назад. Но один из слуг заломил Олдену руку за спину, и его повели к двери.
Лорд Эдвард последовал на ними.
Холодная морось смачивала волосы и одежду Олдена, окропляла воспаленное лицо. Внутри кареты уже дожидались двое лакеев. Один из них швырнул его шпагу на противоположное сиденье.
Сын герцога облокотился на открытую дверцу экипажа.