Надтреснутый голос главного старейшины Макино вернул его к действительности.
— Мы должны обсудить вероятность эпидемии и недопустимость серьезных последствий.
— Не будет никакой эпидемии, — отрубил Янагисава. Небо становилось все темнее, лесные тропинки терялись в нагромождении деревьев, но канцлер не сбавлял шага. — Госпожа Харумэ была отравлена.
Старейшины изумленно раскрыли рты, заволновались:
— Отравлена?
— Но мы ничего об этом не слышали!..
— Откуда вы знаете?
— О, у меня есть способы узнавать все. — У канцлера Янагисавы в Больших Внутренних Покоях, как и везде в замке . Эдо, были свои шпионы. Эти агенты следили за важными персонами, подслушивали разговоры и копались в их вещах.
— Будут проблемы, — сказал Макино. — Что нам делать?
— Нам не нужно ничего делать, — ответил Янагисава. — Убийство расследует сёсакан Сано.
Внезапно в мозгу у канцлера возник блестящий план. Воспользовавшись делом о смерти Харумэ, он может уничтожить Сано... и другого соперника. Янагисаве хотелось кричать от радости, но план требовал строжайшей секретности. Ему нужен сообщник, не чета здесь присутствующим.
Остановившись на поляне, канцлер объявил своей свите, что они могут возвращаться домой. Старейшины с облегчением удалились, остались только личные слуги Янагисавы.
— Я хочу отдохнуть и перекусить, — сказал он. — Поставьте палатку.
Слуги выгрузили провизию и разбили шатер, какие использовались военачальниками во время сражений: белые шелковые занавеси, укрепленные на открытом сверху квадратном каркасе. Внутри они расстелили матрасы, зажгли масляные лампы и угольные жаровни, принесли саке и еду. Оберегаемый снаружи телохранителями, Янагисава самодовольно возлежал на матрасе. Ему вовсе не требовалось это хилое пристанище, когда в распоряжении был весь замок. Но ему нравилась суета других ради обеспечения его комфорта, таинственность ночных встреч под открытым небом. И разве он не похож на военачальника, ведущего своих солдат в бой?
— Приведите сюда Ситисабуро, — приказал канцлер слуге, и тот немедленно кинулся выполнять приказ.
Пока Янагисава ждал, предвкушение встречи усиливало его возбуждение. Ситисабуро, главный актер в труппе театра но при дворе Токугавы, был нынешним любовником канцлера. Воспитанный в древней традиции и в духе однополой любви, он имел и другое применение...
Вскоре шелковые занавеси раздвинулись и вошел Ситисабуро. Ему было четырнадцать лет, он был маловат для своего возраста и носил прическу мальчика-самурая: выбритое темя и длинная прядь ото лба, стянутая в узел на затылке. Его красный с золотом парчовый сценический халат ладно сидел на стройной, как молодой тополь, фигуре. Опустившись на колени, Ситисабуро поклонился.