— Харумэ была премилой маленькой штучкой... — Ишитэру слегка пожала плечами, и кимоно еще сильнее обнажило верхнюю часть ее налитых грудей. Хирата, с усилием переводя взгляд на лицо наложницы, почувствовал сильное томление в паху. — Но всего лишь простой крестьянкой. Вряд ли кто-то из императорской семьи... вроде меня... захотел иметь с ней что-то общее. — Ноздри Ишитэру затрепетали в высокомерном пренебрежении.
Сквозь туман возбуждения Хирате припомнились показания госпожи Шизуру.
— Значит, вы не ревновали, когда Харумэ появилась в замке и... заняла ваше место в, э-э, спальне его превосходительства?
Он тут же пожалел о своих словах. Надо было сказать «в сердце» или использовать другой подходящий эвфемизм для описания отношений госпожи Ишитэру с сёгуном. Подавленный собственной грубостью, Хирата сознавал, что весь опыт полицейской работы не может ему помочь в обсуждении интимных тем с женщинами высшего сословия. Следовало уступить допрос госпожи Ишитэру Сано! А теперь, помимо собственной воли, Хирата представлял сцену в личных покоях Цунаёси Токугавы: обнаженная госпожа Ишитэру лежит на матрасе, а на месте сёгуна сам Хирата. Его кровь вскипела от возбуждения.
На губах госпожи Ишитэру мелькнула улыбка. Неужели знает, о чем он думает? Она кротко опустила глаза.
— Разве я... простая женщина... имею право противиться выбору моего господина? Если не Харумэ, то кто-то другой заменил бы меня. — Ее безмятежное лицо чуть дрогнуло. — Ведь скоро мне исполнится двадцать девять.
— Понимаю. — Хирата знал, что в этом возрасте наложницы уходят из дворца, чтобы выйти замуж, стать придворными чиновницами или вернуться в свои семьи. Значит, Ишитэру на восемь лет старше его. Все молодые девушки, в которых он видел кандидаток в будущие супруги, показались ему скучными и непривлекательными. — Что ж, э-э... — проговорил он, стараясь нащупать линию беседы.
Служанка передала госпоже Ишитэру блюдо с сушеными вишнями. Взяв одну, она повернулась к Хирате:
— Не хотите ли отведать?
— Да, спасибо, — сказал он, благодарный за передышку.
Ишитэру медленно приоткрыла рот и протолкнула вишню внутрь кончиком пальца. Хирата охнул, проглотив ягоду целиком. Он и раньше видел, как женщины едят, стараясь не смазать помаду. Но у Ишитэру это выглядело так эротично. Ее длинные нежные пальцы, казалось, были созданы для ласк и бесстыдных прикосновений.
Хирата устыдился собственных мыслей.
— Я знаю, что вы и госпожа Харумэ не выносили друг друга.
— Замок Эдо переполнен сплетниками, которым больше нечего делать, кроме как пакостить другим, — промурлыкала женщина. Отвернувшись, она изящным движением вынула изо рта вишневую косточку.