Приступать сразу к делу после столь утончённого наслаждения было бы невежливо, да хозяин и не торопит. Он тоже, откинувшись в кресле, поглаживает живот, радушно смеётся.
– Со всего мира? Помилуйте, экселенц, две-три приправы! Так и быть, скажу. Мясо, конечно, самое лучшее. Во-первых, обмазать мёдом. Рецепт наших предков. Мёд смешан с перцем, заметьте! Малость обжарить, затем опять той же смесью и жарить с луком, да почаще поливать красным уксусом.
– Красным? Уксус, мёд… Поразительно! Кстати, в Козелле у бывшей владелицы кухня была высокого класса. Но вы… О, при вас город станет столицей гастрономии!
– А Вена, экселенц? Подозреваю, ей Козел конкурент нежелательный.
– Нет, нет, ошибаетесь! – засмеялся Рабутин. – Вы заждались, друг мой, процедуры тянутся и, кроме того… Между нами… В Вену проникли слухи… Безусловно, её величество вольна поступать, как ей угодно, но царевич не чужой императору, и естественно… Он обеспокоен.
Светлейший подался вперёд, он даже протёр глаза, вскинул брови, выражая крайнее изумление.
– Мы дали повод? Какой же?
Темнит посол. Не слухи, а собственные его писания достигли императора. Чего наплёл? Пусть выскажется.
– Я сам в недоумении, мой принц. Возможно, мы информированы неверно. Дай Бог, если только слухи! Его величество чрезвычайно симпатизирует царевичу. Отстранение его как наследника осложнит наши отношения. Осложнит во многом. Я говорил Остерману… На вас, мой принц, император рассчитывает особенно.
– Весьма польщён, экселенц.
– Это не всё. Слышно, её величество остановила свой выбор на дочери. Весьма неприятно… Голштиния усилится до такой степени, что… может стать опасной для нас. Император весьма озабочен.
– Так что вы хотите от меня, экселенц?
Вопрос риторический, понятно же чего. Светлейший готовил эффект. Приосанился, расправил плечи.
– Заботы его величества – это и мои заботы. Мы союзники. Говорите, говорите!
– Равновесие в германских землях легко нарушить. Нрав Карла Фридриха непредсказуем. Он кукла в руках Бассевича, человека, скажем… весьма непостоянного.
Жестом владыки обвёл Данилыч Ореховую комнату, будто тронный зал свой.
– Пока я здесь, – он выдержал паузу, – Карл Фридрих ничего не посмеет… Я не дам ему ни одного солдата, ни в Петербурге, ни в Голштинии. Доложите от меня его императорскому величеству! А касательно царевича… Он есть прямой, законный наследник, это неизменно.
– Рад слышать от вас. Именно от вас… Так вы сказали, жаркое обмазано мёдом?
Сузил заплывшие глазки, о деле будто забыл, рабутинская манера. Краткость ответа смутила. Что прямой, законный, – давно известно.