– Лорд Сарсбрук был очень корректен.
– А мне кажется, что ты потеряла голову. Пандора опустила глаза.
– Не знаю. Может, и так.
– Черт побери, Пэн, ты же не такая наивная глупышка, как Лиззи, у которой голова забита всякой романтической чепухой. Ты уверена, что у Сарсбрука честные намерения?
– Что ты имеешь в виду?
– Такая девушка, как ты, должна опасаться. Ты что, действительно веришь, что Сарсбрук женится на провинциалке без денег и положения в обществе?
Пандора гневно покраснела.
– Значит, ты считаешь, что лорд Сарсбрук не может влюбиться в меня?
– Нет, конечно, нет, Пэн. Извини и забудь, что я сказал. Я круглый дурак.
– Да нет, я не спорю, – сказала Пандора. Она была задета словами Винфилда, но понимала, что он не так уж далек от истины. Больше всего ее расстраивала мысль, что это может быть правдой. Она понимала, что ее положение делало нереальным такой брак. Может, она и правда вела себя глупо, возомнив, что Сарсбрук считает ее своей невестой. Ей не хотелось думать, что она похожа на наивную школьницу.
– Не сердись, – сказал Винфилд. – Я просто забочусь о тебе и не хочу, чтобы ты страдала. Будь осторожна, Пэн.
Пандора не ответила. Винфилд нахмурился и ушел, оставив ее стоять в гостиной с несчастным видом. Он чувствовал себя презренным негодяем.
Мистер Марш считал, что бал у леди Вердон – не самый удачный путь завести знакомства в высшем обществе. Ведь просто пребывание среди толпы гостей в огромной зале едва ли даст возможность близко сойтись с лондонской элитой.
Тем не менее он не спорил, что приглашение на бал было удачей. Никогда нельзя предугадать, кого можно встретить на таких приемах. Без сомнения, это был шанс для Лиззи и Винфилда. Пандора, думал мистер Марш не без гордости, уже была на верном пути к тому, чтобы стать леди Сарсбрук. Мистер Марш просто не мог поверить в такую удачу.
Проведя большую часть жизни вне светского общества, мистер Марш не мог не понимать всей важности приглашения на бал к леди Вердон. Всем было известно, что она одна из первых дам высшего общества и на свои приемы приглашает лишь избранных.
Мистер Марш почти так же, как его дочь Лиззи, волновался при мысли, что они приглашены на бал.
День великого события, казалось, настал внезапно. Пандора думала, что это бесконечные приготовления так приблизили его. Она работала над своим платьем день и ночь, шила при свечах, пока глаза не начинали болеть. Но, к счастью, закончила вовремя, даже чуть раньше.
Лиззи так нервничала при мысли, что едет на бал, что просто не могла есть, хотя отец умолял ее хоть немного покушать. Пандора, хотя и не признавалась себе в этом, была не менее взволнована, чем сестра.