– У нас нет выбора, дорогая. Мы уже не в силах помочь этому человеку. Он покушался на убийство.
– Он же никого не убил!
– Пистолет, – вскрикнула герцогиня, приходя в себя. – У него пистолет. Боже милосердный. Он может причинить вред самому себе.
Эта мысль пронзила Марию, как прошедшая сквозь дверь пуля. Она встала, подошла к двери, приложила к ней ухо и прислушалась.
– Ваша светлость, – тихо позвала она. – Умоляю вас открыть дверь. Я не позволю им забрать вас в «Роял Оукс».
– Что значит «не позволю»?! – взорвался Эдкам.
– Тихо! – шикнула на него Гертруда.
Брови доктора поползли вверх, а лицо побагровело.
– Ваша светлость, – Мария заставила себя дышать ровно, – подумайте о том, что вы делаете. В жизни каждого наступает момент, когда он должен примириться со своей судьбой. Я тоже хочу, чтобы моя жизнь была волшебной сказкой, но прекрасно понимаю, что родилась дочерью простого викария и должна принять неизбежное. Вы родились для величия, власти и богатства. Это ваш удел.
С бьющимся сердцем она напряженно прислушивалась к тишине за дверью. Закрыв глаза, она представила себе, как он сидит в инвалидном кресле, окруженный обрывками нот… Смуглое точеное лицо обрамлено гривой спутанных волос. Длинные пальцы поглаживают лежащий на коленях пистолет.
– Подумайте о ваших будущих детях, ваша светлость, о том, сколько вы им сможете дать. Подумайте об их мечтах, надеждах и стремлениях и о том, как ваше богатство и власть помогут осуществить эти мечты. Вы можете избежать тех ошибок, которые совершили ваши родители. Вы будете уважать своих детей за их личность, а не за титул.
Размахивая ключом, подбежала служанка.
– Я нашла запасной, – прошептала она, передавая его Марии.
Мария крепко сжала его в руке, вставила в замочную скважину и медленно повернула.
– Будь осторожна, милая, – прошептала Гертруда. – Он может выстрелить в тебя, как только ты войдешь.
– Он не причинит мне вреда, – ответила Мария и распахнула дверь.
Как она и представляла себе, он сидел в кресле, слегка расставив ноги. Пистолет лежал у него на коленях.
– Я никого не убил? – спросил он, и его красивые губы искривились в самодовольной ухмылке.
– Нет, ваша светлость, хотя чашке с блюдцем не поздоровилось… как, впрочем, и бедной горничной, которая держала их.
– Жаль, – ответил он.
– А ваша бабушка приходит в себя после обморока.
Он улыбнулся.
– Вы отдадите мне пистолет?
– Скажите «пожалуйста».
– Пожалуйста, – тихо повторила она.
Он бросил оружие на кровать и расслабился.
– А кто сказал, что я способен иметь детей? – усталым голосом спросил он.