– Вы очень добры, миледи.
– Ерунда. Садитесь, пожалуйста, Мария. Вы выглядите ужасно взволнованной.
Она хлопнула по кровати родом с собой и кивком головы отпустила служанку. Когда женщины остались одни, Лаура вздохнула.
– Так приятно побеседовать со сверстницей. Понимаете, с тех пор, как умерла моя мать, я веду такой уединенный образ жизни. Ну, что у вас там?
Мария посмотрела на зажатый в кулаке листок.
– Это от его светлости.
– О, – по лицу леди Лауры пробежала дрожь. Она откинулась на подушки. – Значит, он может писать? Отец говорил мне о серьезных улучшениях, но я надеялась…
Лаура прикусила губу и отвела глаза.
– А разговаривает он тоже хорошо? И узнает близких?
– Он много читает, вслух и про себя.
– Похоже, вы сотворили чудо, Мария.
– Он очень много занимается, миледи.
– Как он выглядит?
– Необыкновенно красивым, – улыбнулась Мария, скорее себе, чем собеседнице.
Лаура нахмурилась и понизила голос.
– А его поведение?
Мария вошла в эту комнату заранее настроенная против молодой женщины и готовая любой ценой сдержать слово, данное герцогине, но слова лжи застряли у нее в горле. Правда неизбежно положит конец надеждам на скорую свадьбу Лауры и Салтердона… а также ее мечте облегчить участь матери. А что будет с ее хозяином? Не отправит ли герцогиня его в «Роял Оукс», потеряв надежду на брак внука с девушкой благородного происхождения, и поддавшись уговорам Эдкама?
Мария перевела взгляд на статуэтку Эроса.
– Можете быть твердо уверены, что он не причинит вам вреда.
– Понятно, – сказала Лаура и положила руку на лоб ладонью вверх. – Очень хорошо, Мария. Теперь можете прочесть мне записку.
Глубоко вздохнув, Мария раскрыла листок.
«Леди Дансуорт. Прошу оказать мне честь и прийти в половине девятого в «золотую» гостиную. Салтердон».
Лаура закрыла глаза, еще раз вздохнула и слабым голосом ответила:
– Конечно.
* * *
Мария сидела на стуле, положив на колени раскрытую книгу и не отрывая взгляда от танцующих в камине языков пламени. Свидание Лауры и Бейсинстока прошло без сучка и задоринки. Герцогиня, расположившаяся в своем роскошном кресле, была так напряжена, что, казалось, вот-вот взорвется. Лаура, опустив глаза и сцепив пальцы рук, сидела напротив человека, которого считала своим женихом. Рядом, как сторожевой пес, расхаживал ее отец. У девушки был вид, как у приговоренной к смерти.
Как и во время беседы с Марией, Лаура совсем не выказывала радости по поводу чудесного выздоровления ясениха, а также волнения от перспективы близкой свадьбы с герцогом Салтердоном.
Какую женщину не очарует добродушие Бейсинстока? Его обаяние? Его красота?