Он овладевал ею еще и еще раз, пока наконец по его телу не пробежала дрожь, и они, тяжело дыша, застыли неподвижно на гладкой крышке рояля.
Наконец он оторвался от нее, поцеловал в губы и застегнул брюки. Салтердон подобрал лежащий на полу плащ, завернул в него девушку и крепко прижал к груди, чувствуя, как бьется ее сердце.
– Я люблю тебя, – прошептала она, прижимаясь к нему и просовывая руки ему под рубашку.
Он закрыл глаза и еще сильнее обнял ее.
– Ну, ну, – раздался вдруг знакомый голос. Трей повернулся и встретился глазами с братом.
– Вероятно, моя интуиция заснула, ваша светлость. Я предположить не мог, что вы в состоянии ходить… или заниматься любовью с невинной девушкой прямо на крышке рояля. Знаешь, Трей, ты никогда не умел держать себя в руках, но это уж слишком даже для тебя.
– И это говорит человек, который соблазнил женщину, на которой я собирался жениться.
– Глупости. Мы оба знаем, что в твои планы не входил брак с Миракль. Ты остановил свой выбор на Лауре Дансуорт. Скажи, какого дьявола ты пристаешь к мисс Эштон, когда всего в нескольких шагах отсюда находится твоя невеста? И зачем я должен исполнять эту жалкую роль, находясь в полной уверенности, что твой отказ от свидания с леди Лаурой вызван неспособностью ходить?
– Я не люблю ее.
– Ну и что? – сухо рассмеялся Бейсинсток. – Ты никого никогда не любил, Трей. Только власть и общественное положение. Сначала ты выбрал Лауру Дансуорт, а теперь вдруг заявляешь, что не любишь ее.
– Да, – тихим усталым голосом ответил Салтердон. – Я не люблю ее, Клей.
Бейсинсток некоторое время молчал, переводя взгляд с брата на бледную дрожащую Марию, которая, отвернув лицо, пряталась за спину герцога.
Затем Бейсинсток прикрыл глаза и провел рукой по длинным темным волосам.
– Господи, – пробормотал он. – Что за идиотизм!
* * *
Лаура Дансуорт выглядела бледной и расстроенной. Тонкими пальцами она нервно сжимала носовой платок и время от времени подносила его к своему изящному, немного вздернутому носику, как будто нюхала флакон с ароматической солью. Каждые несколько минут она на короткое время поднимала глаза на человека, которого считала своим женихом. Бейсинсток смотрел сквозь нее. Губы его были крепко сжаты, горящие яростью глаза напоминали глаза брата. Ему хотелось находиться здесь не больше Марии. Но она должна была выполнять свои обязанности. Ее наняли в качестве сиделки для герцога Салтердона, а человек, сидящий в данную минуту в инвалидном кресле брата, играл роль Салтердона. Мария не знала, как долго еще сможет выдержать этот бесстыдный обман.