– Разумеется, это он, – наконец ответила она. – Он?
– Точно. Он.
Понемногу смысл слов служанки стал доходить до Марии. Спустив ноги с кровати и зажмурившись от резкой боли в висках, она покачала головой.
– Нет, это невозможно. Меня пригласили ухаживать за ребенком, а не…
– Послушай, старуха совсем отчаялась… или рехнулась. Она сказала, что он ребенок?
Подняв глаза на служанку, Мария открыла было рот, а потом снова закрыла.
– Не дословно, но… это подразумевалось…
– Я помню времена, когда он был, как ребенок, – сказала экономка, и ее лицо стало печальным, а глаза отсутствующими. – У меня разрывается сердце, когда я смотрю на него сейчас, такого беспомощного, лишенного разума и умирающего.
Вытащив из кармана фартука платок, она приложила его к глазам и всхлипнула.
– Я восьмой год служу здесь, и семь лет из них работа доставляла мне радость. Он всегда был хорошим хозяином, разве что немного буйным. Именно так. Буйным. Он был непоседой, настоящим проказником, причинявшим много хлопот своей семье…
– Его светлость? – в голосе Марии сквозило недоверие. – Это… существо… в комнате…
– Мой внук, – раздался в дверях твердый голос. Гертруда отскочила, и на пороге комнаты показалась хрупкая фигура величественной старухи. Опираясь на трость, она пронзительными серыми глазами внимательно посмотрела на роскошную кровать, а затем перевела взгляд на Марию. – Это «существо» – мой внук, мисс Эштон. Герцог Салтердон. Наследник титула моего дорогого умершего мужа. Когда я тоже умру, он унаследует мое состояние.
– Как вы посмели? – воскликнула Мария, и от ее слов Гертруда испуганно вздрогнула и выскочила из комнаты, что-то бормоча вполголоса. Мария встала с кровати, покачиваясь от слабости, и с трудом выпрямилась, почувствовав резкую боль в спине. – Со всем уважением, ваша светлость… но вы лгали…
– Я никогда не утверждала, что вашим подопечным будет ребенок, мисс Эштон.
– Но можно было намекнуть…
– Не вижу разницы. Если бы я считала, что вы не справитесь, то не наняла бы вас.
– Но он не человек! Он… он…
– Чудовище?
В комнату торопливо вошла служанка и поставила серебряный прибор для шоколада на столик у весело потрескивающего огня.
Когда горничная удалилась, герцогиня подошла к расставленным у камина стульям с витыми спинками. Опустившись на обтянутое гобеленом сиденье, она сказала:
– Попрошу внимательно выслушать меня, прежде чем принимать решение относительно вашей дальнейшей работы в Торн Роуз.
– Мне трудно даже представить аргументы, которые могли бы изменить мое мнение, ваша светлость.
Герцогиня налила шоколад в две фарфоровые чашки.