– Вам нравится эта комната? – спросила она, потянувшись за серебряной ложкой. – Она ваша, если захотите. Вас не должны были помещать вместе с другими слугами.
– Мне не нужна комната, – заявила Мария. – Меня не купишь…
– Любимая комната моего мужа. Фреска с изображением святого Петра на потолке скопирована с картины, которую он видел в Лувре в Париже. Он был очень религиозным человеком. Ему казалось, что все беды нашего земного существования не более чем урок, который Господь преподносит нам, чтобы научить, как стать достойными небес.
Поднеся золотой ободок чашки к губам, герцогиня застыла на мгновение, глядя в пространство, а затем нахмурила брови и задумчиво сказала:
– Хотя я не могу себе представить, какой урок нужно извлечь из этой… проблемы. Мой внук, был иногда дерзок, упрям и часто нарушал требования морали, но его нельзя было назвать злым или испорченным грешником. Не понимаю, мисс Эштон, за что ему такие страдания.
Устремив взгляд своих блестящих глаз на Марию, герцогиня слабым голосом попросила:
– Пожалуйста, девушка, присядьте и выслушайте меня. Мария села, но когда герцогиня попыталась передать ей чашку горячего шоколада, она покачала головой.
– Вам не удастся убедить меня, ваша светлость. Я не останусь здесь.
– Что вы будете делать? Вернетесь к отцу? Тот ад вам больше подходил?
– Вы жестоки, – заявила Мария, вскинув голову. – И нечестны. Я жалею, что откликнулась на это ужасное объявление.
– Но вы сделали это, и теперь вы здесь. Вы не производите на меня впечатление женщины, которая боится трудностей. Иначе вы уже давно сбежали бы от отца.
– Я поеду в Лондон, – решительно заявила Мария.
– Что вы там будете делать? Формально у вас нет образования, если не считать того, чему, по словам вашей матери, тайно от отца научил вас брат. Узнав о вашем с Полом позорном поведении, отец на три дня лишил вас пищи и воды, надеясь, что это наказание очистит ваш разум и сердце от греха лжи.
– Он хотел нам добра, – сказала Мария, сама не веря своим словам, и покраснела от нахлынувших воспоминаний.
– Разве?
Мария вскочила на ноги.
– Меня не запугаешь. И я не позволю командовать собой. Если вы действительно так хорошо изучили мое прошлое, то должны были понять, что меня нелегко запугать. По правде говоря, ваша светлость, я становлюсь еще упрямее, когда на меня давят. Остаться здесь и ухаживать за этим… человеком я считаю безнравственным и невозможным. Я требую немедленно отправить меня назад в Хаддерсфилд.
– А что будет с вашими мечтами, мисс Эштон? Как вы сможете тогда скопить денег, чтобы помочь матери? Куда вы позовете ее, если убедите оставить отца? Да, милая, об этих ваших планах я тоже знаю.