Мария сглотнула. Гертруда ломала руки.
– Мысль о том, чтобы поместить туда его светлость… Я прихожу в ярость, когда вижу, как Эдкам и Такли пытаются сломить сопротивление ее светлости, утверждая, что ему там будет лучше… Да и ей тоже. Она сильно изменилась с тех пор, как это произошло. Как будто жизненные силы покинули ее.
– Что с ним случилось?
– На него напали разбойники, когда он возвращался со скачек в Эпсоне. О, в то время он был проказником, настоящим повесой. Он и его брат, лорд Бейсинсток, были самыми завидными женихами в Англии. Красивые, цветущие. Близнецы. Совершенно одинаковые. Потом лорд Бейсинсток женился на девушке из Уайта, и его светлость один остался сражаться с петлей брачных уз, как он сам выражался. А теперь он просто лежит здесь, превращая жизнь – свою и тех, кто находится рядом – в ад. Встает лишь тогда, когда приходит в себя, что случается нечасто. И тогда он рычит, как дракон, и бросает в нас посуду.
– Он что, не может ходить и говорить?
На лице Гертруды появилось какое-то странное выражение, руки нервно задвигались. Наконец она тяжело вздохнула, спрятала измятый носовой платок в карман и направилась к двери.
– Гертруда! – позвала Мария. Служанка остановилась в дверях и с неохотой оглянулась. – Он ненормальный?
– Не мне об этом судить.
Мария почти не отреагировала на уход Гертруды. Она лежала на кровати, устремив взгляд в потолок. Что дальше? Вчерашнего происшествия достаточно, чтобы повергнуть ее в шок, а теперь… вот это.
Задрожав, она опять зарылась лицом в подушку и постаралась стереть из своей памяти образ этого «чудовища». Невозможно! В отличие от ее брата, этот человек имел ужасный вид, массивное тело. И вероятно, он сумасшедший.
Господи милосердный! Может, это наказание за то, что она отвернулась от семьи и милого Джона Риса, воплощения добродетели и честности? Должна ли она войти в это странное и подозрительное место, как Даниил в ров со львами? Лев представлялся ей менее опасным.
Она не сделает этого! Она просто не в силах! Возможно, она упряма и своевольна, но не совсем глупа. Она попросит день или два на размышления, а затем попросит – нет, потребует, – чтобы ее перевели в более безопасное и подходящее место. А пока она не несет никакой ответственности за уродливого и несчастного внука герцогини.
После некоторых раздумий, преодолев страх, она вернулась в эту ужасную комнату, средоточие болезни и неотвратимой смерти, где обнаружила тихо плачущую у постели внука герцогиню. По обе стороны ее стояли Эдкам и Такли. Несмотря на гнев, первым побуждением Марии было броситься к хрупкой старушке и успокоить ее. Девушка почувствовала, что не многим довелось быть свидетелями слабости этой исключительной женщины. Но тем не менее она нуждалась в поддержке. Несмотря на отвращение к этому ужасному помещению и ее обитателю, потерявшему человеческий облик, Мария могла понять чувства беспомощности и отчаяния, охватившие герцогиню. То же самое она чувствовала по отношению к брату. Ее светлость понимала, что жизнь внука – ее жизнь и что его смерть, или даже ожидание этого ужасного события сделают мир таким мрачным, что один взгляд на него всколыхнет боль невосполнимой утраты.