Она опять попыталась накормить его, но его светлость лишь безучастно смотрел в окно. День уже клонился к закату, и на величественных холодных холмах, возвышавшихся над равниной, залегли темно-серые тени.
Еда уже давно остыла, комната была вычищена до блеска, на всех столах расставлены благоухающие цветы. Мария молча сидела рядом со своим подопечным, время от времени поглядывая на него. На нее навалилась усталость: веки отяжелели, а сознание затуманилось, как холмы за окном.
Она задремала. Ей снился лежащий в кровати Пол, и на лице его сияла улыбка. Ей снилось, что он встал с постели, заявил, что совсем поправился, и в доказательство этого пустился в пляс. Ноги его были крепкими и сильными, как ветви дерева. Вдруг они с Полом превратились в детей и принялись носиться по лугам, гоняясь за бабочками и новорожденными ягнятами… Как его любили невинные дети и животные! Душа и помыслы его были чисты, а для заблудших и обиженных душ всегда находилась улыбка и пожатие руки, от которой – так казалось Марии – исходил теплый божественный свет.
«Доверься мне, сестричка, и ты всегда найдешь у меня сочувствие и поддержку», – говорил он еще ребенком. То же самое он повторял в последние минуты своей жизни, готовясь покинуть этот мир и предстать перед Господом.
Ее разбудил какой-то звук. С бьющимся сердцем Мария открыла глаза и поняла, что это был ее собственный плач. Встав со стула, она подошла к окну, прижала пылающий лоб к ледяному стеклу, посмотрела, как пар от ее дыхания оседает на нем, заволакивая туманом ее собственное отражение.
Распрямив плечи и вскинув голову, она торопливо вытерла слезы и повернулась к своему подопечному, который продолжал безучастно смотреть… на нее.
Нет, конечно, не на нее. В этих остекленевших глазах застыло печальное и задумчивое выражение. Возможно, он смотрит на те холмы, быстро исчезавшие за пеленой снега. Или погрузился в воспоминания о бешеной скачке на лошадях или грезит о какой-нибудь прекрасной даме, которую когда-то соблазнил здесь.
Он не смотрит на нее.
Как ни трудно было ей в это поверить, но пришлось признать, что… зверь просыпается, и что совсем скоро ее благополучие и даже само пребывание в Торн Роуз подвергнутся опасности.
Мария отступила назад и выругала себя за эгоизм.
– Стыдно, – громко сказала она и заставила себя поправить шерстяной плед на коленях герцога. Она торопливо подоткнула его и отстранилась.
– Пол напомнил бы мне, что какой бы тягостной иногда ни была наша жизнь, всегда найдется человек, которому еще хуже. И что мы всегда должны радоваться тому, что есть, благодарить Бога за то, что он дал нам крышу над головой, пищу, здоровье, друзей. Мой отец, напротив, говорил, что гнев Господа…