Виконтесса испустила протяжный стон и с преувеличенным вздохом в изнеможении откинулась на спинку стула.
– Черт, – выругалась Гертруда и бросила на Молли уничтожающий взгляд.
– Принеси мне приправу к салату, и побыстрее, – сказала она служанке и добавила уже тише, обращаясь к Марии: – Наверное, мне не нужно было впускать их. Я больше не в силах выносить этот кошачий концерт. Да и повару не понравится, если уничтожат все его запасы. Судя по этим двоим, скоро в доме не останется ни крошки.
– Было бы жестоко и не по-христиански отказать людям в приюте, – сказала Мария.
– Я не говорю «отказать», милая. Скорее, я имею в виду «обезопасить» их.
Вернулась Молли с дымящейся кастрюлькой.
– Все это может быть ловким трюком, – заявила она. – Обман, чтобы проникнуть в дом…
– Точно, только тогда я переодетый король Георг, – ответила Гертруда, закатив глаза, и добавила, обращаясь к Марии: – Я приготовлю комнату для леди, а потом посмотрю, как там кучер. Ты позаботишься о дочерях?
Мария кивнула. Виконтесса Дреймонд поднялась со стула и вышла из комнаты. Заспанные слуги переводили взгляд с Марии на Шарлотту и Флоренс, которые, набив сладостями рты, болтали друг с другом и презрительно посматривали на Марию.
– Может быть, леди пройдут в свою спальню? – спросила Мария. – Принимая во внимание случившееся несчастье, я могу предположить, что ваши милости устали и нуждаются в отдыхе.
Флоренс положила за щеку обсыпанный сахаром миндальный орешек и надула свои пухлые губы, на которых поблескивали кристаллики сахара. После некоторого размышления она повернулась к Шарлотте.
– Как ты думаешь, кто она такая?
– Судя по одежде, не очень важная особа, – ответила Флоренс, представлявшая собой уменьшенную копию сестры, но не менее напыщенную. – Вероятно, горничная. – Они захихикали и стряхнули крошки со своих обтянутых бархатными юбками колен прямо на пол. Затек Флоренс посмотрела свою пустую чашку, стоявшую рядом с горячим чайником.
– Я бы выпила еще чаю. И насыпьте побольше сахара. Поколебавшись, Мария направилась к подносу. Шарлотта потянулась за очередным орехом.
– Подумать только, мы в Торн Роуз. Несколько месяцев назад я бы пришла в ужас, зная, во что превратился его светлость.
Стараясь унять дрожь, Мария насыпала две ложки сахара в чашку Флоренс.
– Потрясающе! – воскликнула Флоренс. – Леди Пенелопа Фарнуорт-Шриверстон рассказывала, что когда она последний раз навещала его светлость, он был совсем не в себе – пытался задушить ее и так громко ругался, что она расплакалась. И вдобавок ко всему он выглядел как эти отвратительные попрошайки на дорогах.