На все уговоры Оборотня «не сидеть в Уазке, идти в люди» отвечаю характерным «а-ааа! Говорила мама — выходи за гармониста!» С этим явно надо что-то делать, тем более что сегодня последний, прощальный вечер плюс до кучи пятая годовщина нашей свадьбы. В итоге в приказном порядке Оборотень заставляет дерябнуть меня сорокоградусной. Жизнь потихоньку предстает в радужном цвете. После пятой про истерику забыто раз и навсегда. Вот и славненько.
Начинается вручение памятных дипломов и сувениров. Нам как участникам и молодоженам со стажем, Игорю как первому выпускнику школы арктического бездорожья, Богдану как самому беспроблемному и спокойному пилоту, Шуре и Коле, как самому веселому экипажу. Да все это под ведро наваристой ухи из семги! Честное слово — на треть воды приходилось две трети рыбы. Про вкусовые качества скромно промолчу, иначе рискую вызвать у Вас и себя голодные судороги, повышенное слюноотделение и бурчание в желудке. Достаем гитару, поем песни. На душе светло и капельку грустно. Последний совместный вечер как-никак.
Утро. Мелкий дождь и паскудный ветер. Первым прощается Богдан с семейством. Машем вслед рукой, договариваемся созвониться, списаться, встретиться… Шуре и Коле еще завозить Алену в Мончегорск. Мы до Умбы идем вместе с Воронежцами и Костей с Наташей, а потом расстаемся. На память нам вручают подобранную за нами трубу глушителя. Надо же, а мы даже и не заметили, как оторвали. Машина от колес до крыши покрыта толстым слоем местного красного песка, отчего выглядит слегка монстрообразно.
Отъехав с десяток километров от Умбы, находим менее-более ровную площадку и начинаем осмотр боевых ран. Пока Оборотень матерится и сливает воду из коробки, а также отвинчивает замятый и порванный маховиком кожух сцепления, я становлюсь на колени и заглядываю под машину — интересно все-таки, как любому начинающему механику. На мой наивный вопрос «а эти трубочки так и должны быть разрезаны?» Оборотень приобретает баклажанно-редисочную окраску и тихо интересуется: где? Тычу пальцем в задний мост. Выясняется, что трубочки имеют прямое отношение к тормозам, а вот мы теперь задних тормозов не имеем. Ничего, на передних доползем. Они у нас дисковые, а не барабанные, понадежнее будут.
Где-то за Кандалакшей нас нагоняют Шура и Коля. Они успели завезти Алену, пообедать и познакомиться с местным автомехаником, который забил смазку в текущий кулак. Собираются гнать всю ночь и весь день, но до исхода завтрашнего дня быть в Москве. Мы им верим. Эти смогут. Прощаемся.
Задремав на заднем сиденье, на минутку открываю глаза и ничего не понимаю. За лобовым стеклом ничего не видно. То есть как в старом анекдоте: Николай, Илья, Харитон, Ульяна, Яков. Молочный туман. Даже светом люстры пробить его не удается. Оборотень ползет практически вслепую. Становится страшно. И тут о чудо! Мы видим большую освещенную стоянку, да еще и с круглосуточным кафе впридачу. Дружно решаем: хватит извращаться, лучше спать. Но предварительно — поесть. Я капризничаю и отвечаю, что составлю компанию Оборотню и Банкиру только в том случае, если в кафе есть пирожные. Буквально через пару минут меня вытаскивают из машины и демонстрируют сортов двадцать (!) всяко-разных пирожных. Я в шоке. Мужчины тоже. Но эти от качества и цен. Ужин на трех голодных личностей обошелся в районе двухсот рублей. Эх, вот бы эту забегалочку к нам на Щелковскую…