— А может быть, наоборот?
— Может быть… Выходит, вы меня боитесь?
— Вас — нет, себя — да.
— Приятная откровенность, — сказала Джен и утомленно прикрыла глаза. — Поедем? Уже пора.
Он довез Джен до виллы Ринг. Выходя из машины, она нагнулась и поцеловала его в щеку.
— Спасибо за прекрасный вечер.
Андрей смешался, не зная, что и сказать. Она засмеялась.
— Если я решусь вам позировать, то приеду сама. Договорились?
Вернувшись домой на Оушн роуд, Андрей почувствовал себя измотанным до крайности. Спать ему, однако, не хотелось. Ополоснувшись под теплым душем, он лег и погасил свет. Духота в это время года на побережье делалась невыносимой. Сырой горячий воздух, наплывавший с океана, ощутимо густел, и, чтобы надышаться вволю, люди широко открывали рты и походили на рыб, выброшенных на берег. Даже кондиционер не приносил облегчения.
Андрей крутился на смятой постели, стараясь найти положение, в котором можно уснуть. Подушка казалась удивительно жесткой, нескладной, матрас неровным и твердым. Голова была тяжелой, и мысли, как звук граммофонной пластинки со сбитыми бороздками, крутились вокруг одного предмета.
Он думал о Джен. Он пытался разговаривать с ней. Он ощущал ее рядом, нежную и колкую. Он не мог думать ни о чем другом. Бессонница и тревожные мысли о будущем угнетали его, как пытка.
Не выдержав, Андрей смял и оттолкнул ногой простыню и сел на постели. Было четыре часа утра. Едва светало. «Все равно, — решил он, — пора вставать».
Что? Где? Как? Когда? Зачем? Почему?
Эти слова есть в лексиконах всех цивилизованных народов. Значит, и вопросы, которые человеку могут быть заданы на разных континентах и в разных странах при наличии определенных условий, легко прогнозировать.
Потому, когда Розита спросила: «Чарли, как ты стал художником?» — Андрей не был безоружен. Он рассказал трогательную историю, полную запоминающихся и, главное, во многом проверяемых деталей. Совсем по-иному все выглядело в день, когда тот же вопрос, правда сформулированный немного иначе, ему задал Корицкий.
— Как давно вы пишете, товарищ лейтенант?
— Пишу?
Андрей поначалу даже не понял, о чем его спрашивают. Он никогда не прилагал слово «писать» к своему увлечению и всегда считал, что рисует.
Заминка с ответом для Корицкого оказалась столь красноречивой, что он пояснил:
— Я имел в виду рисование.
— Рисую с детства, товарищ подполковник.
— Алексей Павлович, — подсказал Корицкий.
— Так точно, товарищ подполковник, — согласился Андрей с предложенным обращением и пробующе добавил: — Алексей Павлович.
— Была к этому тяга или способности проявились случайно?