Иоанн перевел взгляд на Фулнера.
— В скольких местах славяне громоздят завалы и копают рвы, преграждая нам путь с горы?
— В трех. На дороге и двух тропах, ведущих к морю. Видимо, они тоже не обнаружили козью тропу, о которой сообщил старик. Но вдруг от старости он что-либо путает? — метнул на болгарина подозрительный взгляд викинг.
— Я говорю правду, — сказал старик, внимательно прислушивавшийся к разговору Иоанна с Фулнером. — Просто козья тропа никому давно не нужна, и о ней все забыли. За истекший срок она заросла подлеском, скрылась под травой и осыпями камней. Как могут сыскать ее русы, чужие в этих горах, или дружинники покойного кмета Младана, прибывшие сюда с противоположной стороны перевала? Это воины, а не пастухи. Им больше знакомы дороги в далеких заморских краях, нежели тропы в родных горах.
— Однако среди болгарских воинов могут быть уроженцы здешних мест. Неужели козья тропа неизвестна даже им, пусть не пастухам, но наверняка заядлым охотникам? — не отставал от болгарина Фулнер.
— Откуда им знать о ней? — пожал плечами старик — С тех пор как исчезло мое селение, на горе редко кто бывает, а окрестные места из-за частых камнепадов слывут проклятыми богом. Так что о тропе помню я один, постоянно живущий здесь. Да и то страшусь без крайней нужды ходить по ней, настолько это опасно.
Иоанн поднялся с камня, на котором сидел, вплотную приблизился к болгарину.
— Старик, вначале по козьей тропе ты скрытно выведешь моих воинов с горы, затем поможешь нам достичь побережья. За это получишь сто золотых монет. Их с лихвой хватит тебе на новый дом и безбедную жизнь. Согласен?
Болгарин нахмурил брови. Насколько мог, расправил плечи, подал грудь вперед.
— Что будет, если я скажу — нет? — Голос старика звучал по-прежнему тихо, однако в тоне явно чувствовался вызов.
— Тогда немедленно умрешь, а мы найдем тропу сами и выберемся отсюда без твоей помощи, — спокойно ответил стратиг. — Как видишь, тебе уже ничем не помешать нам, равно как ты лишен возможности сослужить добрую службу русам и соотечественникам. Поэтому думай о себе. Итак, выбирай: смерть на месте или жизнь и богатство.
Болгарин опустил голову, его губы беззвучно шевелись, словно он разговаривал сам с собой.
— В таких случаях не выбирают, — наконец обреченно сказал он. — Я согласен. Однако по тропе не пройти с лошадьми, твоим воинам придется оставить их на горе.
— Нам все равно пришлось бы расстаться с ними, — проговорил Иоанн. — Толку от них вне дорог мало, а выдать нас на козьей тропе топотом или ржаньем им ничего не стоит. Старик, мы выступаем в путь сейчас же. Ты пойдешь первым и помни, что твоя жизнь и смерть всецело в наших руках…