Он потихоньку нагнал Амату как раз в тот миг, когда девушка сдавленно всхлипнула. Она остановила коня, будто увидела привидение. Откинула капюшон, и ветер сдул с ее лица черные пряди. Волосы у нее были немногим длиннее мужских – наследие монастыря, как она объясняла. Орфео заставил себя отвести взгляд от ее лица, чтобы увидеть, что ее так поразило. «Место то самое, – он, – но все здесь переменилось».
Ему помнился земляной вал, окружавший замок, лес, подступающий к бастионам, стена, облицованная камнем только на башнях да на привратных укреплениях. Новый Кольдимеццо был окружен высокой стеной из каменных плит, над которой виднелись лишь самые верхушки замковых строений. Заросли расчистили, так что подступающий враг, замеченный издалека, должен будет лезть вверх к стене по голому склону холма.
– Сделали настоящую крепость, – проговорила Амата, ни к кому в особенности не обращаясь, – только поздно.
Потянула за повод и направила кобылу назад, к повозке. Склонилась через борт и легонько встряхнула спящего Джакопоне.
– Проснитесь, кузен. Мы дома.
Орфео закоченел в седле, замер, глядя, как с трудом приходит в себя кающийся. Словно в первый раз смотрел на эту женщину, складывая в уме все, что знал о ней: возраст, дружбу с монахом, жизнь в монастыре, щедрость удочерившей ее старухи (значит, она сирота?), вендетту, которую она затаила в сердце (против Рокка?).
Здесь нетрудно было увидеть руку Бога – руку, выдернувшую его из Акры, чтобы привести в Ассизи, а теперь и сюда, вместе с ней. Он всматривался в бледное лицо, обрамленное черными волосами, пытаясь увидеть в Амате девочку, застенчиво поглядывавшую на него с башенки у ворот. Сколько же лет прошло? Ну да, восемь. Девушка однажды призналась не без смущения, что ей исполнилось девятнадцать. Господи Боже, наверняка она!
Он задохнулся, как человек, увидевший вдруг на земле ценную монету, и, как тот человек, первым делом наступающий на монету ногой, чтобы никто не заметил, Орфео решил пока утаить свое открытие. Вскоре, выбрав подходящее время и настроение, он откроет ей злосчастную связь, протянувшуюся между его и ее прошлым. Пока же станет наблюдать, как разворачивается ее судьба в настоящем. Зная, что пришлось пережить этой женщине, он с новой силой дивился и восхищался ею.
Полусонный Джакопоне приподнялся на соломенном ложе и подполз к передку повозки. Амата махнула остальным двигаться вперед. Как только они оказались в виду стен, на укреплениях стало больше стражей. Амата обводила стены глазами, будто отыскивала среди воинов знакомые лица. Вскоре их окликнули, приказывая назвать себя и свое дело.