– Наш разговор запечатан тайной исповеди – и ведется о грехах, а не о знаках.
– Я понимаю, брат. И не стану больше любопытствовать. Конрад перекрестил Джованни и произнес: «Ego te absolvo de omnibus peccatis tuis»[62]. И прикусил язык, прежде чем с него сорвались следующие слова отпущения: «Иди с миром и более не греши». В их нынешнем положении они прозвучали бы жестокой насмешкой. Помолчав, Конрад сказал:
– Я однажды говорил об исчезновении останков святого с донной Джакомой деи Сеттисоли. Она своими глазами видела похищение, участвуя в процессии, которая несла тело в новую базилику. Она тщетно искала объяснения тому, что в похищении участвовала городская стража: разве что они хотели скрыть мощи от охотников за реликвиями – исступленно верующих горожан или разбойников из соседних коммун?
– Я слышал то же объяснение и других причин не нахожу.
Конрад неловко прохромал к стене.
– Есть еще ключи, которые хранятся не у Бонавентуры? – спросил он.
– У других братьев, насколько я знаю, нет, – ответил Джованни. – Были люди, называвшие себя «братством Гробницы»...
– Мирское братство?
– Да. Но они теперь все состарились, а то и умерли. Те четверо помогали при погребении и получили от фра Элиаса такие же кольца. И поклялись ценой жизни охранять тайну святого Франциска, и уничтожить всякого, кто узнает или угадает место погребения, а также унести свою тайну, вместе с ключом к ней, в могилу. Перстни должны были похоронить вместе с ними, как имущество древних фараонов.
Конрад хорошо представлял себе силу братства. Не было такой деревушки, которая не обладала бы собственной comparaggio[63] – тайной сетью, создававшей посредством обряда посвящения символическое родство между мужчинами, входившими в это замкнутое сообщество. Узы эти были священны, часто оказывались прочнее кровных уз. Верность до смерти, или, по крайней мере, клятва такой верности, были обычным явлением.
– Ты сказал, четверо, – кивнул Конрад. – А их имен ты не помнишь?
И поднял черепок, потому что, как он и рассчитывал, Джованни принял его вопрос как привычное упражнение памяти. Старик вытянулся, перевернулся и, уставившись на решетку, начал перечислять:
– Был человек из коммуны Тоди – Капитанио ди Кольдимеццо – он потом пожертвовал земли под нашу базилику. Еще брат святого Франческо, Анжело. Рыцарь, страж города, Симоне делла Рокка. И Джанкарло ди Маргерита, бывший в тот год подестой Ассизи.
– Ифра Элиас...
– Элиас, разумеется, наблюдал за погребением. И его переписчик был секретарем братства. Он, если еще жив, единственный из братьев, кроме Бонавентуры, знает, где лежат мощи. – Джованни улыбнулся. – Я вспомнил всех четверых?