Обернувшись к аббату спиной, она лишь состроила Конраду проказливую рожицу.
– Давайте останемся, падре, – сказала она вслух. – Я никогда еще не проводил ночь в аббатстве этого братства.
Она сделала круглые глаза, насмешливо изображая невинный взгляд. В воображении Конрада на миг возникла желанная картина: он лупит девчонку самой толстой жердью, какую сумеет захватить его рука.
Дом Витторио с высоты своего коня галантно склонился к Амате.
– Мы примем вас не хуже, чем кардинала или даже самого папу. И если ваш застенчивый спутник желает продолжать путь, он может продолжить его без вас.
Конрад склонил голову, пряча недовольно поджатые губы. И сдался. Ему ничего не оставалось, как покорно плестись через мост за хвостом аббатского коня. Амата скромно держалась позади. Не мог он уйти, оставив ее без присмотра. Одному Богу известно, что она способна выкинуть, если оставить ее на произвол ее прихотям.
Конрад, проследив взглядом цепочку монахов, потянувшихся в трапезную после вечерни, насчитал не меньше ста двадцати мужчин и мальчиков. Они расселись по сторонам установленных на козлах столов, занявших всю длину большого зала. Дом Витторио провел Конрада, Амату и своего управителя к маленькому столу, стоявшему на возвышении в дальнем конце трапезной. Назначенный на неделю чтец, тяжко вздыхая, взобрался по ступенькам к кафедре и завершил процессию.
Желудок Конрада, изголодавшийся за день, предвкушал трапезу, какой бы скудной она ни была. В обителях строгого устава монахам полагалась вкушать главную трапезу в полдень. Впрочем, дом Витторио не производил впечатления строгого настоятеля. Аббату скорее подошла бы роль хозяина сельского замка – одного из гостеприимных пережитков отмирающей феодальной эпохи, доживающих свой век в высоких башнях. Таким, верно, был и отец Аматы. Вкусные запахи, доносившиеся из кухни, подтверждали догадку Конрада.
Вечерний воздух быстро остывал, но брат кухарь позаботился развести в очаге весело потрескивавший огонь. Конрад отметил, что трапезная служила также и монастырской оружейной. Рыжие блики пламени отражались в полированных ложах арбалетов, блестящих щитах, кирасах и клинках оружия, развешанного по стенам. Если судить по наружности, можно было представить себя в обеденном зале герцога Сполето.
По знаку дома Витторио чтец принялся читать житие бенедиктинского святого из некролога ордена. Шепотки за столами тотчас же стали громче. Головы завертелись по сторонам. Конрад заметил, что больше всего взглядов устремлялись на Амату, и хуже того, девица отвечала на них своей широкой зазывной улыбочкой.