— Здорово, дед! — воскликнул Олег, сжимая стариковскую руку, — Уволился. Домой насовсем.
— Да ну! Насовсем? Ты не раздевайся, а дуй-ка за бутылкой.
— А есть, — сказал Олег, вытаскивая из чемодана портвейн.
— Это что? Бормотуха? На кой хрен она. Белая есть?
— Белой нет.
— Иди, пока магазин открытый.
— Не хочу я, дедка, людям на глаза сейчас лезть, — сказал внук, снимая куртку и шапку и вешая у двери. — Начнут расспрашивать: откуда? да что? да как? Не люблю я этого, особенно когда хвалиться нечем. Давай лучше кого-нибудь пошлём.
— А вот, — сказал дед, показывая тростью на белокурую девочку лет шести, вышедшую из соседней комнаты. — Где мать?
— К тётке Матрёне за молоком пошла, — сказала девочка писклявым и робким дискантом, выставив вперёд животик и насупив лицо.
— Ну, раз к тётке Матрёне — ушла за смертью, будет сидеть до утра, — сказал дед. — Беги живо за ней! — приказал он, обращаясь к девочке.
— Погоди, девочка. Как тебя зовут? — спросил Олег, доставая из чемодана гостинец.
— Аня.
— А меня зови дядя Олег. Поняла? Девочка кивнула головой.
— Ну вот и молодец, — сказал Олег, нагибаясь к ней. — На конфетку. Беги к тётке Матрёне и скажи своей маме, чтоб скорее шла домой. Только оденься, смотри, потеплее.
Девочка убежала. Не успели дед с внуком разговориться о службе в армии, как пришла квартирантка с дочерью. Познакомились. Звали её Августа Петровна. Невысокая, белокурая, лет тридцати пяти. Было видно по её открытому простодушному лицу и особенно когда она приветливо улыбнулась, здороваясь с Олегом, что это добрая женщина.
— Я сразу догадалась, кто приехал, — сказала она, поставив бидон с молоком на кухонный стол в соседней комнате.
— Гутя, — вмешался старик. Он сидел на табуретке, прищурив глаз и попыхивая цыгаркой. — Ты не сбегаешь в магазин?
— Боже мой! Конечно, — сказала Августа Петровна, выходя из кухни.
— Беленькой надо взять. А то Алька по дороге взял бормотухи. А в магазин идти не хочет. Боится — не сглазили бы.
Олег дал ей деньги и попросил взять бутылку столичной и что-нибудь закусить.
Пока она ходила в магазин, дед расспрашивал, внук отвечал. Вернувшись, Августа Петровна истопила плиту, пожарила картофель со свининой, накрыла стол «чем Бог послал» и пригласила ужинать.
Олег не пил водки более трёх лет, с тех пор, как напился на проводинах в армию, и сразу захмелел. Дед выпил полный гранёный стакан, и ни в одном глазу. Августа Петровна пила портвейн. Девочка сидела рядом с матерью и ела конфеты. Дед налил себе ещё полстакана и собрался наливать внуку.
— Нет, дедка, извини, — сказал Олег, прикрывая ладонью стакан, — я уже готов.