Джип пролетел мост, миновал еще полгорода, не останавливаясь ни на светофорах, ни на постах с обалдевшими от подобной наглости гаишниками. И только загнав машину в лес за городской чертой, только убедившись, что погоня отстала, Саша неуверенно оставил руль и прижался к нему лбом. Его голос слегка дрогнул, когда он произнес:
– Ты не представляешь, как близко прошла смерть…
– Представляю… – Рената выпуталась из ремня и засмеялась; смех перешел в хохот, из глаз брызнул ливень, и она бросилась на шею телохранителю. Саша не сразу принял ее, но потом все же снизошел до того, чтобы погладить подопечную по спине и предложить воды.
– Успокойся. Слышишь?
Истерика не проходила. Он отодрал ее от себя, намахнулся, но уже налету сбавил прыти и отвесил пощечину раз в пять слабее той, которую намеревался отвесить. Но и от такой Рената едва не опрокинулась с кресла.
– Ты что?! Ненормальный?!!
И это была уже обычная Рената, в своем духе, со своим репертуаром.
– Извини. Так получилось.
Она выхватила из бардачка бутылку – на сей раз водки – и, обжигая рот и горло, неумело выпила залпом с полстакана. Ноги начали «оттаивать».
– Что ты так на меня смотришь? – оторвавшись от горлышка и переведя дух, набросилась она на Сашу.
– Как?
– Осуждающе.
– Тебе показалось.
– На, держи… Наверное, мне надо поблагодарить тебя…
– Не надо, – Саша сделал глоток, прикрыл глаза и выдохнул.
– Это моя работа.
– От тебя только это и слышишь, – ее язык начал предательски заплетаться. – Но ты же не такой бесчувственный, я знаю!
– Я разведу костер. Кстати, когда говоришь вслух о своем состоянии, оно незаметно изменяется…
– Это совет?
– Нет. Путевые заметки. Дарю.
– Мне страшно, меня колотит, у меня снова заболел зуб! – зарядила Рената:
– Не-а, это не панацея… Дай мне водки. Вот – панацея.
– А волшебное слово?
– Ну, это пошло, Саша! Жуткая банальность. Ладно: пожа-а-а-алуйста!
Когда в разгоревшемся костре весело затрещали ветки, телохранитель махнул ей, приглашая погреться. Рената спрыгнула на землю, с трудом удержалась за дверцу, едва не отломив ее, засмеялась и поковыляла к Саше. Он усадил ее на лежащее бревно и поднял соскользнувшую с плеч девушки свою кожаную куртку, чтобы укутать ее снова.
– Не надо было так пить, девочка, – сказал Саша, садясь рядом.
– Только без нотаций, па! – мельком взглянув ему в лицо, бросила переборщившая с водкой Рената и вдруг окаменела. Не случайно, как это иногда бывает, не автоматически вырвались у неё эти слова. Затуманенный разум отреагировал на увиденное. Что же это было?
Кажется, в отблеске костра рядом с нею присел отец и держал её за плечи. Его взгляд, широкие челюсти, высокие скулы, волевой подбородок с ямочкой, ровные зубы, нижний ряд которых видно, когда он говорит – Рената считала это признаком сильной личности. У Саши при разговоре тоже был виден нижний ряд зубов, меньше, конечно, чем у отца… Но ведь папа больше недели назад был убит в Челябинске! И с тех пор… да, с тех пор уже прошло девять дней…