– Прости меня, если можешь… – сказал телохранитель голосом отца. – Мы сделаем все, чтобы оградить тебя от опасности…
Рената встретилась взглядом с непрозрачными глазами Саши.
– И долго еще ты будешь меня пугать?!
– Я не хотел. Нет, правда… Я засмотрелся на огонь. Есть такие вещи, которые человек не успевает сделать за одну свою жизнь, а сделать их надо, и именно за эту одну жизнь. Он замусоривает свой Путь ненужным, а необходимое пролетает мимо…
Мало, что понимая в его словах, Рената процитировала чью-то заумную фразу (ведь в свое время она много читала, много и бессистемно):
– Некоторые люди становятся философами и начинают мыслить глобально еще и потому, что в один прекрасный день они почувствовали себя полными ничтожествами в обыденной жизни… Быт убивает в них душу. Но это я не о тебе, а, скорее, о себе самой… Ты – исключение из этого правила. Ты каким-то образом достиг той гармонии идеи и материи, которая никак не дается мне… – она шумно вздохнула. – А ведь я завидую тебе. Замечаешь? Правда, белой завистью. Когда завидуешь кому-то белой завистью, то хочешь стать в точности таким же, как он. Наверное, я глупости болтаю… – девушка рассмеялась, ткнулась лбом ему в плечо и подняла лицо.
Саша слегка наклонил к ней голову. Рената растворила губы, решив, что в случае чего небольшой «перебор» можно будет списать под нетрезвое состояние и пережитый стресс. Алкоголь раскрепостил ее, и она почувствовала желание, сильное и неуемное, как это бывает весной у зверей. Попросту – похоть. Будь на месте Саши кто-то другой, тоже не вызывающий у Ренаты неприязни, она захотела бы и его. Её можно было понять, но вот понять и оценить телохранителя было трудно. Не поняла и не оценила его поступка и Рената: вместо того, чтобы поцеловать, Саша подкурил две сигареты и одну из них вставил в ее приоткрытые губы (слава богу, догадался хотя бы фильтром, а не огоньком, мерзкий Мухтар!). Рената покривилась, но желание, к счастью, тут же исчезло. Да, это было бы «перебором». Он всего-навсего охраняет ее и не должен рисковать, тронув то, что ему не принадлежит… Однако злость на него Рената – правнучка сиамской кошки – затаила.
– Что тебе сделал твой бывший муж? – вдруг спросил Саша, вытягивая из огня банку тушенки. – Ты так много о нем говорила нелестного…
Она отбросила от лица волосы:
– В общем-то, ничего… Я вышла за него совсем соплячкой, в девятнадцать. Ничего до него толком не видела. Красавчик был неописуемый… Зависть знакомых девчонок доставляла мне удовольствие, их – всех до одной – он променял на меня. Увы, в его списке я была не последней… За четыре года совместной жизни мы опостылели друг другу…