На зоне меня встретили миролюбиво! Подошли девчонки и предложили чифирнуть. Глядя на мои страдания, они в один голос стали меня убеждать, что очень скоро я буду чифирить как ненормальная, предлагая себя ментам за пачку чая. Со мной делились передачами, изредка выговаривая за то, что я не вношу свою лепту в общий котел.
Я никогда не была «шестеркой» и всегда умела за себя постоять. В первый же день на зоне девчонки решили это проверить. Ко мне подошла одна из них и попросила постирать ее колготки. Мол, она не может отлучиться с локального участка, а ей срочно понадобились чистые. К счастью, я сразу поняла, что если сделаю это, то буду стирать до конца срока. Мой отказ восприняли нормально и больше с предложениями подобного рода не подходили. Девчонки послабее выполняли любые работы, например вставали рано утром и чистили ботинки остальным. Если они не справлялись со своими «обязанностями», их избивали.
Тут действует звериный закон. Наезжают на слабых и безвольных. Если будешь бояться, то тебя моментально добьют. Я поняла, что бояться нельзя, и сразу сумела поставить себя. Тем, кто пытался наехать на меня, я всегда давала понять, что мне терять нечего. По большому счету я уже все потеряла.
– Я мотаю срок за покушение на убийство, учтите это. Я потеряла все: мужа, сестру, любимого человека, работу, уважение близких людей, мне больше терять нечего, – говорила я тем, кто пытался записать меня в «подлипалы».
Главное – не опускаться, твердила я себе. Иначе затюкают так, что перестанешь быть человеком. Уважают только сильных. Выживают только те, кто хитрее и умнее. Не обязательно иметь мощные габариты. Можно иметь хрупкую фигуру, но зато сильную волю. Хлюпиков не любят нигде, а здесь, на зоне, особенно.
Очень часто, когда весь барак уже спал, я закрывала глаза и вспоминала сатанистов в нелепых балахонах и лежащего на траве Глеба, опутанного ритуальными лентами. Я не держала на Глеба зла за то, что он отправил меня в такое страшное место, главное, что он остался жив. Скорее всего, он женился и уже давно позабыл о наших с ним отношениях. Его жена уже, наверное, беременна и целует своего ненаглядного муженька в макушку по нескольку раз в день. Иногда мне казалось, что три года в колонии я попросту не протяну и в один прекрасный день сломаюсь, как ломается крохотная соломинка, попавшая в бурный водоворот. Иногда мне хотелось наложить на себя руки, а иногда запастись терпением и учиться жить дальше.
Многие девчонки отдавались надзирателям за пачку дешевого чая, сигаретку или даже за обычную безделушку. Я смотрела на них и думала о том, что я никогда не унижусь до этого. Колония приучила меня к каждодневному самоконтролю, я стала сдержанной и осторожной на язык, но при случае могла поставить на место любую обидчицу.