— Ты ведь этого хочешь? Скажи, этого?
— Хочу, — с трудом выдавил из себя обезумевший Михаил и трясущимися руками подтянул мою голову к своему набухшему естеству…
Я не знаю, сколько времени мы занимались любовью. Минуту, двадцать, час, три… Это не имело никакого значения, потому что с тех пор, когда с нами случилось ЭТО, время остановилось.
А затем мы пили шампанское и… смотрели на дождь. Он лил все сильнее и по-моему не хотел прекращаться. Мы были совершенно голые, но вовсе не стыдились своей наготы. Я сидела на подоконнике распахнутого окна с бутылкой шампанского в руках, пила прямо из горлышка и передавала ее сидящему в моих ногах точно такому же раздетому Михаилу. А перед глазами стояла одна и та же картина. Дождь как из ведра… Мокрый джип и унылый двор… Я думала о том, что эта зеленоглазая леди, сидящая на окне, когда-то была молоденькой, дерзкой девчонкой, приехавшей в Москву на заработки из далекой провинции. Прошло так много времени, а в моей голове прокручивалась одна и та же давняя сцена, да с такой ясностью, словно это было вчера. «Вокзал. Поезд. Общий вагон и я, в рваных джинсах и дешевой майке, купленной моей мамой в уцененке. Я выхожу из поезда и озираюсь по сторонам. Следом за мной выскакивает моя подруга Светка, весло бьет меня по плечу и громко кричит на весь перрон: „Держись, Москва белокаменная! Провинциалы приехали!!!“ Я стараюсь заткнуть Светке рот, извиняюсь перед проходящими мимо нас людьми, но Светка заразительно смеется и говорит мне, что самое главное на свете это дружба. Она поможет нам выстоять и пронесет нас через все преграды и напасти».
А еще мне вспомнилась ночь, когда нам было просто некуда пойти ночевать. Некуда и не на что. Мы сидели на шумном вокзале, листали различные газеты, пестрящие многочисленными объявлениями о трудоустройстве и, искусывая губы до крови, строили самые нелепые планы грандиозного, по нашим меркам, штурма Москвы.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил Михаил и отхлебнул из горлышка.
— О том, что когда мне было восемнадцать лет, я стыдилась раздеться перед мужчиной.
— Почему? У тебя же такое тело?
— У меня не было приличного белья. Дешевые, выцветшие трусы и точно такой же лифчик… А еще я думаю о том, что в те же восемнадцать лет я постоянно отказывала одному мужчине, который приглашал меня в ресторан.
— Почему?
— Потому что я не умела держать вилку с ножом. Один раз мужчина пригласил меня в ресторан, а я взяла вилку в правую руку, а нож в левую. Ему стало стыдно.
Я вновь отхлебнула шампанского и посмотрела на Михаила каким-то отрешенным взглядом.