Я не люблю экспериментировать с ресторанами и желудком, поэтому всегда посещаю рестораны по рекомендации своих знакомых или те, в которых уже была. Мне очень нравятся ресторанчики в самом центре Москвы с летними террасами, отгороженными от городского шума. Они напоминают атмосферу загородного дома и позволяют насладиться изысканными блюдами, приготовленными из натуральных органических продуктов, а также попробовать уникальные органические вина, рекомендованные лучшими сомелье столицы. Меню подобных ресторанов отвечает любым вкусам самых требовательных гурманов и капризных вегетарианцев. В подобных ресторанах можно встретить даже экологически чистую и полезную колу, которая приготовлена из бузины и меда.
Из напитков предпочитаю кофе. Чашка кофе стимулирует творческое мышление.
Любящий вас автор. Юлия Шилова.
* * *
ЮЛИЯ, ГОВОРЯТ, БЫЛ СЛУЧАЙ, КОГДА ВЫ ЧУТЬ НЕ ПОПАЛИ В АВИАКАТАСТРОФУ? ЧТО ПРОИЗОШЛО?
О ЧЕМ ВЫ ДУМАЛИ В ТАКОЙ УЖАСНЫЙ МОМЕНТ? НЕ БОИТЕСЬ ТЕПЕРЬ ЛЕТАТЬ?
Лера. Киев.
Дорогая Лера, отвечаю на ваше письмо.
Раньше я просто обожала летать на самолетах и меня не страшили долгие перелеты. Скорее наоборот, мне нравилось парить в небесах, что-нибудь читать и просто наслаждаться бездельем. Занимаясь бизнесом, я слишком много летала, поэтому полеты для меня всегда были отдыхом. Однажды я летела из Владивостока в Москву на «Ту-154-М». Все девять часов полета показались для меня часами, проведенными в аду. После взлета самолет сразу попал в зону турбулентности. Я и раньше не раз попадала в подобную зону, но не думала, что она может быть именно такой. Гроза, ужасная погода, казалось, что корпус самолета расползется по швам. Кто-то молился, кто-то истерил, а сидящий по соседству со мной мужчина постоянно тряс меня за локоть и спрашивал: «Мы разобьемся?» Весь полет нас заставляли держать голову на коленях и закрывать ее скрещенными руками и ни разу не включили освещение. В салоне было очень темно. Иногда всем казалось, что мы уже падаем, и все начинали кричать. Не знаю, как мы приземлились. Казалось, что прошла целая вечность. В том полете я думала о своих близких и о том, как они будут без меня. Когда самолет приземлился, на взлетном поле нас ждали «Скорые» и пожарные. «Скорые», потому что многим людям было реально плохо. А пожарные так, на всякий случай. Это уже позже нам сказали о том, что во время полета у нас отказал один двигатель. В том полете я даже и не надеялась на то, что останусь жива… Пассажиры выходили словно пьяные, трогали землю, плакали. Я и сама не думала, что этот случай настолько повлияет на мою психику, и теперь больше всего на свете я боюсь летать. Страшно понимать, что твоя жизнь в этот момент совсем не в твоих руках и от тебя ничего не зависит. Перед полетом всегда пью снотворное, чтобы сразу уснуть и не переживать ни за взлет, ни за посадку. О дальних перелетах теперь не может быть и речи. Я к ним пока не готова.