— Иными словами, вы настолько поверили в их невиновность, что сами стали соучастницей преступления.
— Какого преступления? — испугалась Соня»
— Помогли скрыть от властей смерть знатного человека. А ко всему прочему — еще и сокрыли труп.
— Погодите, Патрик, опять вы торопитесь. Сейчас вы сами все поймете. Эмиль много лет служил Флоримону и был по-своему ему предан. К тому же незадолго до этого его встретил полицейский и пригрозил, что знает не только о неблаговидных делах отпрыска маркиза Антуана, но и о том, кто ему в них помогает. То есть Эмиля могли заподозрить в том, что он поссорился с Флоримоном и нарочно запер его в подземелье. Нет, оба всего лишь пошли к тому месту, куда зачастила чья-то чужая повозка, и решили пугнуть того, как они думали, контрабандиста. А когда увидели открытый люк, подпертый бревном, то Эмиль не нашел ничего лучшего, как это бревно убрать.
Думал, потом его откроет. Но не смог. Флоримон оказался заперт в подземелье. С тем самым золотом, которое когда-то выплавил его отец.
Патрик остановился, как будто вдруг вспомнил о чем-то важном, и хрипло выругался на каком-то неизвестном Соне языке. Что-то похожее на английское словечко «дерьмо».
— Патрик, неужели вы ругаетесь? — громко удивилась Соня.
Молодой человек смутился, но похмыкал про себя и сказал:
— Еще бы мне не ругаться! Если я не только был слеп, но и глуп. Надо же, Эмиль болтал что-то про привидение, а я не придал этому никакого значения.
Допустить такую ошибку! Джеймс в свое время надрал бы мне уши за невнимательность. Подумать только, мне в руки давали такие сведения, а я отмахнулся от них, как ребенок от горького лекарства! Так что получилось, что и я приложил руку к гибели Флоримона.
— Вы ошибаетесь, — сказала Соня. — Когда мы с вами приехали в замок, привидение уже третий день как угомонилось.
— И на том спасибо… Нам еще долго идти?
— Мы уже пришли.
Молодые люди ступили с последней ступеньки на ровную, присыпанную песком площадку. Пламя свечей бросало блики на выбитую в скале нишу, в которой были сложены слитки золота.
— Вот, любуйтесь, это и есть моя тайна. — Соня обвела рукой открывшуюся им картину.
— Сколько же их здесь?! — изумился Патрик.
— До того, как сюда вломился Флоримон, — ответила Соня, — их было две тысячи шестьсот пятьдесят четыре.
Патрик подошел и взял в руки один из слитков.
Взвесил его на руке, как когда-то княгиня Астахова.
— Вот, значит, как выглядит богатство.
— Скорее то, что еще предстоит превратить в богатство.
Понятно, что ее дворецкий некоторое время недоуменно смотрел на свою госпожу. Так что Соня с невольной досадой проговорила: