— Шайлер, — выдохнул он, — дотронься до меня.
— Я и так касаюсь тебя, — прошептала она.
Он слегка отклонился, долгим пристальным взглядом посмотрел ей в глаза и повторил свою просьбу:
— Коснись меня.
— Как?
— Как будто ты меня хочешь.
— Я и так хочу тебя. — Затем, чувствуя, как у нее перехватило дыхание, спросила: — Где?
Трейс напрягся.
— Здесь. — Он положил руку на свою грудь. — Здесь. — Он двинулся ниже, остановившись в области ребер. — И здесь. — Его ладонь замерла на животе.
Шайлер исполнила его желание. Она провела рукой по его плечу, вдоль руки, до кончиков пальцев, и обратно.
Потом она поменяла направление и медленно прошлась пальцами по его груди, на мгновение задержавшись, когда наткнулась на уплотнение твердого мужского соска под его рубашкой, а затем с любопытством пустилась на поиски второго.
Трейс задрожал.
Вытянув пальцы, Шайлер постаралась накрыть ладонями как можно большую площадь его тела и стала осторожно и медленно ласкать его — плечи, грудь, ребра и, наконец, живот, где ее руки замерли без движения.
Они оба чувствовали, насколько он возбужден, — его эрекция была несомненной, бесспорной, реальной и неопровержимой.
Трейс не мог говорить. Он молча поднял руки и нежно опустил их на плечи Шайлер. Затем с мучительной неспешностью провел ими вдоль ее тела.
У нее было прекрасное тело: ладное, крепкое, не слишком худое и при этом нежное и податливое. Он хотел видеть ее обнаженной, хотел касаться ее в таких местах, о которых до сих пор мог только мечтать.
Руки Трейса покоились на ее бедрах, когда они услышали стук двери неподалеку. Вероятно, это пришла очередная команда женщин, которые ежедневно чистили и скребли Грантвуд под бдительным оком миссис Данверз.
Чувственные чары были разрушены.
Трейс про себя чертыхнулся и опустил руки. Затем развернулся и пошел к выходу из чулана.
— Куда ты? — спросила его Шайлер.
— Принять душ, прежде чем мы отправимся к сестрам Фрик. — Он вдруг почувствовал досаду на нее, на себя, на весь этот чертов белый свет. — «Холодный душ», — добавил он про себя.
Создание, встретившее их у двери большого викторианского особняка, напомнило Шайлер экзотическую птицу. Ида Фрик предстала перед ними во всем фиолетовом: от шелковой веточки сирени в волосах и аметистовой броши на фиолетовом в горошек платье — до лиловых туфель на ногах.
— Это наши гости, сестра, — провозгласила она, прежде чем поздороваться с ними. — Добрый день, мисс Грант, мистер Баллинджер. Проходите, пожалуйста.
— Добрый день, мисс Фрик. Надеюсь, мы не слишком опоздали? — Трейс Баллинджер был сама любезность.