Никого.
«Надо попробовать кое-что еще», — решила Шайлер. Натыкаясь на мебель и пару раз ударив ногу, она наконец пробралась туда, где, по ее мнению, должно было находиться окно. Оно было закрыто ставнями и кое-как заколочено гвоздями.
Шайлер потянула за край деревянных ставней, пока те не подались.
Через образовавшуюся щель она увидела, что уже наступил вечер. Заходящее солнце спряталось за деревьями, а вдалеке над рекой появилась голубоватая дымка. Но никаких признаков присутствия людей вокруг. Никогда за всю свою жизнь Шайлер еще не чувствовала себя настолько одинокой.
— Не впадай в отчаяние, Шайлер Грант, — приказала она самой себе. — Ты не в первый раз испытываешь одиночество, да и не в последний.
Звук собственного голоса несколько подбодрил Шайлер. Она растерла руки и попрыгала на месте, энергично двигая ногами. Вечер был теплым, но она совершенно закоченела. Ничего странного. Когда сидишь взаперти в темной комнате, тебе кажется, что ты в ней уже долгие часы.
Шайлер стояла у окна и смотрела в щелку. Вдруг она увидела какую-то фигуру внизу. Она подняла руку и уже почти было собралась окликнуть этого человека, когда одна мысль заставила ее остановиться.
Нет черта опаснее, чем тот, которого знаешь…
Она не видела лица мужчины, но что-то в его движениях заставило ее насторожиться.
Шайлер плотно закрыла глаза и вознесла Богу горячую молитву. Снова открыла их. Вечерний туман стал еще плотнее, а человек внизу испарился. Вздохнув с облегчением, она прижалась щекой к ставням.
Когда она посмотрела в окно в следующий раз, то увидела внизу знакомую фигуру. Она зашевелила губами:
— Трейс, Бадди.
Трейс Баллинджер смотрел вверх, на окна дома, но Шайлер совсем не была уверена, что он ее видит.
Трейс уже почти закончил свои дела, когда раздался стук в дверь библиотеки.
— Войдите.
Это была миссис Данверз.
— Знаю-знаю, — начал Трейс извиняющимся тоном. — Ужин готов, а меня еще нет.
Возникла короткая пауза.
Застывшая в дверях женщина провозгласила:
— Мне надо поговорить с вами, мистер Баллинджер.
В таком случае проходите, пожалуйста.
Я по натуре не паникерша, — сказала она в качестве вступления.
Трейс прекрасно знал, что экономка относится к тем женщинам, которые обычно держат свои опасения при себе.
— Продолжайте, — предложил он.
— Сразу перейду к главному.
— Да, пожалуйста, — согласился он, непринужденно скрестив руки и облокотившись на огромный письменный стол, заваленный ручками, старинными чернильницами, бумагой всех сортов и видов и книгами.
— Она не вернулась.
— Кто не вернулся? — Его голос был абсолютно спокоен.