Как только Трейс исчез за дверью, Шайлер принялась считать про себя.
Один.
Два.
Три…
Девяносто восемь.
Девяносто девять.
— Вот и я, — раздался голос Трейса позади нее.
Она закончила вслух:
— Сто.
Включив мощный фонарик, который он держал в руке, Трейс спросил:
— Так, а где окно?
Шайлер показала.
Он пошел в этом направлении и встал напротив заколоченного окна.
— Подержишь фонарь? Направь луч вон туда.
— Новый приступ дежавю, — прошептала она. — Я вышла на сцену именно в этом месте, помнишь?
— В этот раз, по крайней мере, дождя нет, — сказал Трейс, пытаясь шутить. Ему удалось крепко ухватиться за один край ставня и дернуть его на себя. Послышался треск дерева и скрип петель, а затем весь ставень целиком оказался в его руках. — Дерево прогнило.
— Это хорошо, правда?
— Это очень хорошо, — ответил Трейс, сделав головой движение, которое Шайлер расценила как кивок. — Это сильно облегчает нам дело.
Трейс быстро справился с остальными ставнями. Но и после этого пробивавшегося в окно лунного света было недостаточно, чтобы осветить комнату. И все же с помощью фонаря они могли видеть намного больше, чем раньше.
Трейс огляделся по сторонам и высказал вслух свое предположение:
— Думаю, раньше это было что-то вроде комнаты для игр.
Шайлер почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце словно застряло в горле.
— Похоже, это была детская, — прошептала она.
Толстый слой слежавшейся пыли и паутина покрывали все вокруг — и детскую мебель, стоявшую в комнате, и лошадку на колесиках в углу, и детскую кроватку у дальней стены. Тут также было множество полок с игрушками и детскими книгами, цирковой сундук с поднятой крышкой, внутри которого был целый зверинец из мягких игрушек: длинношеего жирафа, пятнистого леопарда, слона и зебры.
В стенном шкафу в углу комнаты расположилась коллекция оловянных солдатиков, аккуратно выстроенных рядами, и металлических легковых машинок и грузовиков, включая и бывшую когда-то ярко-красной пожарную машину.
Был здесь и стол для игр с шахматной доской, нарисованной прямо на его поверхности. Фигуры все еще занимали свои позиции.
На стенах висели картины, а на отдельной полке было собрано спортивное снаряжение: бейсбольные перчатки, несколько бит и мяч с полустершейся надписью.
Трейс посветил фонарем на бейсбольный инвентарь. Затем удивленно воскликнул:
— Боже мой, Шайлер, на этом мяче автограф самого Бэйба Рута. — Он вернулся в центр комнаты и стал медленно поворачиваться, освещая один предмет за другим. — Эта комната — сбывшаяся мечта любого мальчишки.
— Да, верно.
— Во всяком случае, того, кто жил лет пятьдесят-шестьдесят назад, — прибавил он.