Еще когда Гудрид жила на Мысе Снежной Горы, вся эта распря, которая разгорелась вокруг мудрого старого Ньяля, была для нее чем-то отдаленным. А теперь, когда она изо дня в день видела лишь горы Гренландии, она и вовсе воспринимала известия из Исландии как диковинку. Тем более что Эрлинг Укротитель волн был не из тех, кто умел красочно описать происходившее: рассказ его отличался сухостью, будто бы он не повествовал, а взвешивал крупу.
Пока купец рассказывал, все мысли Гудрид обратились к предстоящему подсчету овец. Нагуляет ли скот Торбьёрна жирок на пастбищах, и все ли животные вернутся домой?
В тот день, когда овец загоняли в большой загон к северо-западу от двора, лил проливной дождь, но Гудрид за всеми хлопотами и думать забыла о плохой погоде. Подсчет овец проходил не так аккуратно, как она привыкла это делать в Исландии, но везде свои порядки. Прислуга, пастухи и хозяева методично обходили загон и осматривали метку на ухе у овец, перебирая пальцами вдоль палочки с зарубками для счета. В воздухе звенели людские голоса, овечье блеяние и лай собак.
Торбьёрн с Эриком были несказанно рады результатам подсчета. Ни одна взрослая здоровая овца не пропала бесследно. А Харальд Конская Грива и другие пастухи получили вечером двойную порцию еды.
Начался убой скота. Однажды, когда Гудрид нарезала мох и жир для кровяных колбас, ей почудилось, что к Братталиду приближаются люди. Но так как никто из домочадцев ничего не замечал, она промолчала и вновь погрузилась в работу. А через некоторое время она увидела, что Тьодхильд выпрямилась, вытерла руки о передник и перекрестилась.
– Вы не слышите, как кричит Стейн? Он увидел корабль Торвальда!
Все высыпали на двор, чтобы посмотреть, как Торвальд приближается к берегу на старом Эриковом корабле. Поверхность фьорда сверкала так ярко, что глаза ломило, а в небе носились чайки и вороны, крича, словно они торжествовали при виде корабля.
Эрик на своем жеребце тронулся к берегу, сопровождаемый Лейвом и Торстейном. Гудрид знала, что Торстейн боится оставлять отца одного и следит, чтобы тот не упал с лошади. В последние недели после возвращения Лейва зрение Эрика все ухудшалось, и силы его покидали. И Гудрид уже думала, что Эрик пророчески сказал о том мешке ячменя, который подарил ему Эрлинг Укротитель волн:
– Это пойдет мне на поминки.
Корабль Торвальда шел тяжело, глубоко погрузившись в воду, так что было похоже, что удача ему сопутствовала, как и предсказывал Лейв. Гудрид быстро подсчитала в уме запасы, хранящиеся в погребах Тьодхильд. Пожалуй, на зиму их хватит, – и для людей, и для скота. Хотя многое зависит от того, останутся ли люди Торвальда перезимовать в Братталиде.